Депутатский запрос

Личность деревенского руководителя — председателя, директора — была и будет объектом внимания государственного и общественного. Он олицетворяет собой хозяина. Он организатор производства на земле и в этой роли обязан быть много знающим технологом и умеющим загадывать наперед хозяином. Он руководитель не только трудового процесса, но всей жизни деревни и в этой роли обязан быть заботником о человеке и его воспитателем. Он избран на должность, то есть уполномочен коллективом представлять его интересы, но он рекомендован и утвержден властью, то есть представляет район в коллективе, и в таких его качествах на нем скрещиваются две силы, два интереса: коллективный и общенародный. Последнее обстоятельство и делает его роль драматичной. Вся «деревенская» литература стоит на драме председателя. Убери этого героя из романа, повести, пьесы — литературного произведения нет. Фигура, что и говорить, заглавная.

Но почему же обязательно драма? Казалось бы, при социализме резких противоречий между коллективом и обществом, между их интересами не должно быть. «Подкованный» теоретически, я так и считал, отстаивая в конфликтах с Максимовым и Кукониным правоту акта перед фактом. Понадобилось немало столкновений, чтобы понять, что теория и практика не всегда идут рука об руку, что оба интереса выражают люди, а людям свойственно ошибаться. Ошибка рождает конфликт, степень драматичности которого прямо пропорциональна глубине ошибки. Безошибочного движения вперед, тем более по путям непроторенным, не бывает, следовательно, не может быть и бесконфликтного развития общества.

Сколько за свою жизнь знал я деревенских руководителей? Наверно, многие сотни. Одних больше, других меньше. С одними дружил долгие годы, с другими был только знаком. Пожилые и молодые, знаменитые и неизвестные, талантливые и посредственные, строптивые и угодливые, мужчины и женщины — все они проходят сейчас перед моим мысленным взором, и, раздумывая над их судьбами, я стараюсь отсеять общее от частного, характерное от случайного, чтобы не помешало малое разглядеть большое.

Михаил Голубев, Сергей Морозов, Александр и Алексей Самарины, Василий Орлов, Евгений Петров, Сергей Ильин — о них писал я не раз, пытаясь осмыслить их удивительную нравственную силу. Одних уже нет, другие на пенсии, третьи еще стоят у руля. Евгений Александрович Петров более полувека, еще со времен коммуны, возглавляет колхоз «Молдино», совсем недавно получил от него письмо, пишет, что в колхозе провели обсуждение моей книги, шлет замечания. Эти люди стали моей совестью, у них учился понимать жизнь и по ним до сего дня выверяю свои мысли. Их личности наложили отпечаток на коллективы, сформировали атмосферу взаимоотношений и взрастили характеры. Многие годы наблюдая их, я прихожу к выводу, что дело не только в их недюжинном уме, обширных знаниях и организаторских талантах, а главным образом в том, что они обладают большим, постоянно возрастающим нравственным запасом. Как бы это объяснить… Может, понятнее будет в сравнении? Ну вот, скажем, их преемники, с чего они начинают? С устройства собственного комфорта: строят особняки с гаражами, с персональными банями, колодцами и прочими «удобствами», забывая о главном: а удобно ли это перед людьми? Людского суда в их представлении о нравственности нет, они пренебрегают людским отношением к себе, а подобное, как известно, может допустить лишь человек, не обладающий высокой порядочностью. У любого руководителя, а у деревенского в особенности, потому что живет он на виду, уровень совестливости, порядочности, идейной убежденности, чувства справедливости, честности, доброжелательства должен быть выше, чем у руководимых, иначе он никуда не поведет людей, не будет примером, не станет той вершиной, к которой стремятся люди. Вот о каком нравственном запасе я говорю. И заметьте, чтобы 30—50 лет бессменно стоять у руля, того «уровня превышения», с которым пришел в коллектив, мало, люди тебя превзойдут, если твой запас исчерпаем. Но в том-то и дело, что, поднимая массу до своего уровня, они растут сами, их совесть не знает успокоения, она возрастает, оставаясь вершиной для других, и это — только это! — делает их авторитет истинным, неувядаемым, и они до последнего дня остаются ведущими. Это трудно, даже для «святого», для обыкновенного — во сто крат труднее. Так что же дает им силу быть всю жизнь нравственной вершиной для своей деревни? А люди же и дают! Ответственность перед ними и за них. А ответственность стоит на идее. Без идеи нет убежденности, без убежденности не станешь вожаком, никто за тобой не пойдет.