Депутатский запрос

Эти качества лучших деревенских руководителей и приводят их к столкновениям с людьми, которые изобретают в кабинетах акты, якобы исходящие из высшего интереса. Столкновения всегда конкретны, чаще всего — по хозяйственному поводу: сколько чего сеять-сажать, что заводить и что выводить, что иметь в деревне и чего не иметь, как удобрять и как строить, сколько платить и сколько взыскивать и т. д. и т. д. Я уже называл программу «трех китов». Их было много, подобных программ: оснастить все фермы «елочками», перевести всю скотину на безнавозное содержание, специализировать и сдавать на подряд работы земледельческого цикла, строить только многоэтажные дома, малые деревни закрывать и сносить, работу на земле организовывать то звеньями, то эшелонами, то бригадами, платить за труд только деньгами, свою скотину то выводить, то заводить… Казалось бы, вопросы сугубо хозяйственные, производственные, соответствующий характер должны носить и конфликты. На поверхности они таковыми и выглядят: председателю предписывают расширять зерновой клин до пятидесяти процентов пашни, а он говорит, что в таком случае нарушится севооборот, подорвется кормовая база, то есть контраргументы он выставляет опять же хозяйственные.

На самом деле глубинная суть подобных столкновений — нравственная, и верх одерживает всегда та сторона, которая защищает истинно народный интерес. Это-то и есть самое сложное — понимать и в сутолоке будней, в борении страстей и самолюбий ни на минуту не терять из виду истинный народный интерес. Почему умные деревенские руководители сопротивлялись, скажем, сселению отдаленных деревень? Разве они не понимали, что это сулит жизненные блага их же людям? Понимали: да, сулит. Да, жить станет легче, удобнее, комфортнее. Но надолго ли? Прочно ли будет такое благополучие? Все мыслимые в нашей жизни блага дают земля и труд — мать и отец всякого богатства. Но земля, если отдалить от нее человека, запустеет, перестанет родить — откуда же тогда взяться благам? Вот он где, глубинный народный интерес, — в силе земли, а не в сиюминутных бытовых удобствах. Видеть и понимать его было дано тем деревенским руководителям, которые обладали глубокой идейной убежденностью и высокой ответственностью перед людьми, и в затянувшемся на целое десятилетие конфликте верх взяли все-таки они, а не те, кто всего лишь козырял народным интересом.

Но их все же мало, меньше, чем хотелось бы. Хотя, наверно, едва ли возможно, что таковыми станут все. Так не бывает. Всегда будут бездумно послушные, мыслящие не далее сегодняшней выгоды, мнящие себя вершителями людских судеб. Это категория, исповедующая одну веру — конъюнктуру: что выгодно мне, то должно быть на пользу всем. Свое «я» у них на первом месте, и от него они производят линию поведения. На такой базе нравственность никогда не живет. Поэтому-то они, эти бездумно послушные, и являются в конфликтах главной противоборствующей силой, а не чиновник, сочиняющий свои схемы во имя «всеобщего блага», и суть противостояния их опять же не производственно-технологическая, а нравственная, ибо их позиция — беспринципность.

Я был свидетелем сотен подобных конфликтов, и в каждом сила этой как бы третьей стороны просматривалась довольно ясно. Вот, скажем, район пытается ввести в русло упрямого председателя, понудить его принять очередную «установку». А «послушные» уже готовы, они приняли все, что им велено, и тем самым создают атмосферу, в которой несогласие «упрямца» выглядит не только вызывающим, но и противным всеобщей пользе. Чиновный нажим тем сильнее, чем больше «послушных», и легче бывает противостоять чиновнику, чем своим же товарищам. В числе «послушных», как правило, умы посредственные, организаторы слабенькие, воспитатели и вовсе никудышные, но с самомнением, с желанием отличиться — вот они и хватаются за первую предложенную панацею, полагая, что хозяйство только так и надо вести — по «указаниям». Мне приходилось бывать в узком кругу председателей, когда они, возвращаясь с какого-нибудь совещания, сворачивали с дороги на полянку, раскладывали снедь, прихваченную в городском гастрономе, и позволяли себе, как говорится, свободную дискуссию. В откровенных разговорах «упрямые» наставляли «послушных»:

— Отчего вы так поспешно хватаетесь за «новшества»? Наведите сначала хотя бы мало-мальский порядок в хозяйстве. Стадо-то никудышное, кормами побираетесь, а «елочку» готовы хоть сегодня ставить — без молока ведь останетесь. Не туда, ребята, ей-богу, не туда…