Деревянное яблоко свободы

«…В начале 1880 года в гор. Одессе Меркулов при посредстве неразысканной до настоящего времени Веры Филипповой, урожденной Фигнер, сошелся с Софьей Перовской и с обвиняемым по настоящему делу Львом Златопольским, а затем познакомился с Григорием Исаевым, известным ему в то время под именем „Григория“, с проживавшей с ним под видом жены Анной Якимовой и с Николаем Саблиным. Весною того же года Перовская и Саблин под именем уманских мещан Петра и Марии Прохоровских наняли в доме 47 по Итальянской улице лавку, в которой открыли торговлю бакалейным товаром. Из этой лавки при участии посещавших Саблина и Перовскую Меркулова, Исаева, Златопольского, Якимовой и Филипповой предположено было провести подкоп под полотно Итальянской улицы, с каковою целью в своем помещении, где производилась торговля, в левом углу за прилавком, в том месте, где ветхие половицы, зачиненные новыми досками, могли быть подняты без повреждения пола, была выкопана яма, из которой участники преступления намеревались с помощью бурава просверлить самый канал для мины.

На этом, однако, и остановилось осуществление злодейского умысла, так как полученное известие о прибытии государя императора в Одессу через три дня заставило злоумышленников прекратить работы, которые не могли быть доведены до конца в столь короткое время. Вследствие этого вырытый уже вертикальный колодезь был засыпан, и затем, 24 мая, Прохоровские оставили нанятое ими помещение, отметившись выбывшими в гор. Полтаву…»

Итак, преждевременный приезд царя, новая неудача.

Значит, надо искать иные возможности, начинять динамитом новые бомбы, рыть новые подкопы. Желябов однажды произнес странную фразу. «Что-то мы затерроризировалсь», – сказал он.

Затерроризировались. Иногда эта мысль приходила в голову и Вере и ее товарищам. Но как приходила, так уходила, не остужая их страстного желания убить царя. Убить во что бы то ни стало. Потратить на это любые силы, пожертвовать чем угодно, заплатить собственными жизнями, только убить. А для чего? Конечно, для блага народа. А какое будет благо народа, когда его убьют и его место займет наследник? Придет наследник и, – это не так уж трудно предвидеть, – ужесточит внутренние порядки, урежет гражданские свободы и расширит права сыскных и карательных органов. Но того, что будет, кажется, никто всерьез не просчитывал, и маниакальная жажда убийства высшего лица государства оставалась неутоленной.

24 мая 1880 года Перовская и Саблин, закрыв свою лавочку, выбыли из Одессы. Следом за ними и в том же направлении отбыли Якимова и Исаев. В июле в Петербург отправилась и Вера. Отправилась, не дождавшись назначенного ей на смену Михаила Николаевича Тригони, прозванного Наместником.

Михайлов, к которому в Петербурге Вера явилась, встретил ее весьма сдержанно.

– Стало быть, приехали? – сказал он язвительно. – Очень хорошо, поздравляю от всей души. И что же вы здесь собираетесь делать?

– Что прикажет комитет, – скромно сказала Вера.

– А что вам комитет? – пожал плечами Дворник. – Когда вы уезжали из Одессы, вы не спрашивали мнения комитета и не стали дожидаться Наместника.

– Дворник, милый, – Вера приложила руку к груди, – поймите, я там не могла больше оставаться ни секунды. Почти целый год я была оторвана от всех вас, совсем одна, не знала, что происходит. Это трудно.

– Ах, в-вам трудно! – возмутился Михайлов. – Тогда извините. У нас институт б-благородных девиц временно з-закрыт. На ремонт.

– Дворник! – Она нетерпеливо топнула ногой. – Как вам не стыдно?

Михайлов посмотрел на нее с любопытством.