Детектив в маске

А дальше раздался какой-то вой… потом сдавленный выкрик её мальчика. Треск. И полная тишина.

– Андрюшка!

Телефон отключился.

Дрожащей рукой Полина набрала его номер – отозвался автоответчик. И ещё раз. И снова. Что случилось?!

Выбежала на крыльцо. Солнце садилось. По свинцово-серому небу неслись клочья перистых облаков.

Где его искать? Куда бежать?

От дома – как в сказке – ведут три дороги. Одна к пруду, две в лес. По всем маршрутам Андрюшка ходил.

За забором надсадно скрипнула дверь, во двор выглянула бабка Тамара.

Полина кинулась к ней:

– Вы Андрюшку не видели?

– А вы поссорились, что ль? – Старуха взглянула проницательно.

– Видели или нет? – Голос матери сорвался на визг.

– Видела. Он в лес побежал, – соседка махнула влево. И добавила с укором: – В слезах дитё. Сказал: «Уйду от неё. Навсегда уйду». А ты сидела спокойно, вино пила.

Если бы он просто ушёл, ладно! Все из дома убегали, и все возвращались. Но с Андрюшкой явно что-то случилось – слишком уж неожиданно оборвался их разговор!

Небо неумолимо серело, подступала ночь. В Москве только заяви, что пропал ребёнок, полиция примчится немедленно, а тут – куда кидаться?

И соседка масла в огонь подливает:

– Зря ты ему одному везде гулять разрешала. У нас спокойно, конечно. Но Васька Рябой опять запил. А он, как глаза зальёт, буйный. И Дмитрич – только месяц, как из тюрьмы. За убийство сидел.

– Мне наш хозяин сказал! Что тут безопасно!

– Днём и в деревне – да, – назидательно молвила бабка. – А у тебя дитё плачущее в шесть вечера выскочило. И ты только в восемь очнулась.

Полина понимала: глупо оправдываться, да и время терять нельзя. Но соседка словно заворожила. Мать забормотала:

– Так получилось! Начальник разнос устроил!

– Сын, кровинка родная, никакой работы не стоит, – парировала старуха. – Пьёте, гуляете. А дети погибают.

– Вы про что? – Голос у Полины сел.

– Так летом этим. Туристы из Москвы приезжали с палатками. Родители там тоже, – она поджала губы, – заняты были. Водкой. А ребёнок сам по лесам ходил. Вот Щербатый его и забрал. Погиб мальчик. Не слыхала, что ли? Даже по телевизору показывали. По всем каналам.

– Хватит, Тамара, чушь нести! – прогремело за спиной.

Полина обернулась. К ней торопился хозяин. В подступавшем сумраке его бородатое лицо выглядело зловещим.

«И это он мне посоветовал – разрешить Андрюшке гулять одному?!»

Но поздно себя винить – надо действовать.

Сдержала слёзы, выпалила:

– Помогите сына найти. Он в лесу гулял. Десять минут назад позвонил, сказал: что-то нашёл. Дальше вскрикнул – и всё. Связь оборвалась.

Кустистые брови хозяина сдвинулись к переносице.

– Сейчас не отвечает телефон?

– Нет, – всхлипнула она.

– В полицию, что ли, сообщать? – чирикнула соседка.

– А, толку с них! – отмахнулся бородатый. И велел Полине: – Пошли!

Схватил её под руку и потащил за собой – в подступавшую ночь, в стремительно чернеющий ельник.

Шагал быстро, на ходу говорил – скрипуче, быстро – словно щепки отлетали под ударом его топора:

– Полиция без толку. Две машины на район, и те на ковиде. Самоизоляцию проверяют.

– Но как мы можем искать вдвоём в целом лесу?! Надо хотя бы людей позвать! – нервно выкрикнула Полина.

– У нас людей – старики да пьяницы. Сначала каждому объяснить, а пойдут в итоге полтора человека. Только время зря потеряем.

– А Щербатый – это кто? – Поля поневоле подделалась под его лапидарный стиль.

– Бабьи сказки, – нахмурился бородач. – Просто несчастный человек. Да и мёртвый он уже тридцать лет.

– Так кто он такой?

– Фронтовик. Инвалид. Без ноги. С войны злым пришёл, людей сторонился. Дом поставил в лесу. Жил один, бобылём. К нему пытались заглянуть – по-соседски, – никого к себе никого не пускал. Мальчишки если лезли – поглазеть или яблоки воровать – солью по ним палил. А после того, как помер, в его доме много кукол нашли. Детских. Разных. И все – с отрубленными ногами. Оттуда слух и пошёл, что маньяк. Хотя живых он сроду не обижал. Даже кур сам не мог резать – отца моего просил. А куклам – да, мстил. За жизнь свою конченую.

– А ребёнка… летом… у вас, правда, убили? – всхлипнула Полина.

– Не убили. Утонул. На мелкой воде играл и захлебнулся. Родители пьяные были, ничего не заметили. Когда откачивать бросились, поздно было.

Взглянул проницательно:

– Андрей гулять ушёл или ещё куда?

– Ну… – Поля замялась.

Как признаться постороннему человеку, что сама велела родному сыну убираться?

– Говори, – хмуро велел хозяин.

– Какая разница? – запальчиво спросила она.

– Есть разница. Если просто заблудился – одно. А если из дома убежал, по-другому действовать будем.

Поля не представляла, как им действовать, – вдвоём против ночи и дремучего леса. Накатили отчаяние и безнадёга.

– Брал он с собой еду или нет? – возвысил голос хозяин.

Полина пробормотала:

– Взял. Буханку хлеба.

– Ясно.

Лес стал абсолютно чёрным. Бородач включил мощный фонарь. Тёплый луч окрасил тропинку умиротворяющим, почти солнечным светом. Но Полине стало ещё страшнее.

Она осторожно спросила:

– У вас всегда при себе фонарь?

– А как иначе в деревне? – хозяин взглянул с удивлением.