Дети ада

— Твой Иван мог бы жить и получше, — сказал Бобровников, запросто переходя на «ты». — Если одни пьют и воруют, а их большинство, то есть и такие, которые и стараются блюсти моральные законы христианской нравственности. Таким сейчас хуже всех! Они — идеалисты, хотят верить в Человека-а, в пробуждение его самосознания... Я был в тюрьме, повидал там всяких... И на плаву воры в законе, с ними и администрация считается, а пахан там — царь и Бог! Устроили раз сидячую забастовку, теперь всем все можно, и что требовали? Чтобы им два раза в месяц приводили женщин в камеры... Готовы расцеловать гнилых демократов, которые блеют насчет отмены смертной казни. Вот, говорят, тогда мы развернемся! За убийство уже сейчас, благодаря продажным адвокатам, семь лет дают, а там, глядишь, амнистия. Можно резать, убивать честных граждан, можно совершать за плату убийство по заказу... Вот о чем мечтают в тюрьме уголовники. И я там не встретил ни одного вора и жулика, который раскаялся бы и мечтал выйти на волю стать честным человеком. Кляли себя, своих сообщников, что глупо попались, хвалились, что впредь, выйдя на свободу, будут гораздо осмотрительнее и ловчее... Рецидивисты, так те просто говорили, что нынешнее правительство нужно на руках носить, мол, оно создало все условия для небывалого расцвета вселенской преступности. И будь бы они на воле, то тоже с радостью пошли бы защищать Белый дом, Ельцина... И это все тоже народ! Я вот что подумал, мои дорогие... — проникновенная речь отнюдь не мешала Бобровникову опрокидывать рюмки с коньяком. — Совки не готовы к демократии, да они и не понимают толком, что это такое, не готовы тем более и к капитализму. Они будут до конца держаться за привычное старое и скоро самых страшных своих врагов большевиков снова сделают героями, ведь те не повышали цены, не увольняли пьяниц и прогульщиков с работы, при них и слова-то такого без-ра-бо-ти-ца люди не знали, думали, что это только там, у них, за бугром... Наш «сицилизмь», «комюнизьмь», как говорили недавние вожди, никогда подобного не допустит...

— Мрачную же ты картину, дружище, нарисовал! — выпив рюмку на редкость душистого коньяка, сказал Иван. Аня деловито сооружала бутерброды с маслом и икрой. — Какой же выход?

— Выход сейчас единственный: каждый спасается в одиночку! Рвемся в капитализм, а того не понимаем, что капитал делают талантливые, образованные люди и редкостные работяги. На наших пьяниц и воров рассчитывать не приходится, да и на идеалистов — тоже. Сильные, хваткие, умелые у нас выживут, а те, кто привык чего-то ждать сверху — они окажутся за бортом. Ведь капиталистам воры, пьяницы и бездельники, которые шаляй-валяй трудились на государственных предприятиях, и даром не нужны. Не нужны им и спекулянты из молодых да ранних, что скупают все в магазинах и тут же на тротуарах торгуют втридорога. Их уже успела новая власть развратить, сделать рвачами, хапугами, полубандитами. Бешеная деньга, которая дуриком пошла им в руки, уже настроила их мозги на обман, мошенничество, разврат. Капиталистам нужны умелые, честные работяги. Вот и придется таких нашим приличным капиталистам подыскивать. Страна у нас богатейшая, но ее загадили, захламили, вспомните Каспий, Байкал, Арал, Севан, да сколько мерзких грязных пятен на нашей земле оставили большевики везде, где добывали полезные ископаемые, уран, губили леса, хищнически уничтожали зверье, рыбу... Короче, Ваня, нужно все начинать сначала, фигурально выражаясь, с того самого тринадцатого года, на который так любили ссылаться наши гнусные теоретики-вруны! На поверку-то оказывается, до тринадцатого года люди в России жили в тысячу раз лучше. Не соверши большевики с Сатаной-Лениным переворот, Россия была бы, может, ведущей, богатой страной Европы.

— Вы ведь тоже работали в комсомоле, партии... — робко вставила Аня, пораженная убежденной горячностью его речи.

— Сейчас мне это дико даже слышать, — усмехнулся Александр Борисович. — Партия, комсомол! Кое-кто хотел бы вернуть их, таскает жалкие плакатики с лозунгами: «Да здравствует коммунизм!» И это тоже народ. Те, кто хочет снова сытно жрать из кормушки, пить дешевую водку, воровать готовую продукцию и лодырничать на работе. Только возврата к старому нет, это уж точно. Сейчас мы переживаем уродливую отрыжку примитивного капитализма. У нас пышным букетом расцвело все самое низменное, страшное, что сопутствует переменам.

— Выходит, социализм-коммунизм — это нищета, воровство, пьянство? — сказал Иван.