Дети Антарктиды. Лед и волны

Матвей сжал зубы, вытянул вторую руку вперёд и стал взбираться обратно на крышу. Порывы ветра нещадно раскачивали его тело, подобно маятнику, острые льдинки кололи щеки. Снова оказавшись на крыше, он позволил себе лишь пару секунд, чтобы перевести дыхание, после чего, на этот раз держась за крепёжные ремни грузов, двинулся к задней части «Титана».

Парню вспомнились страницы одной книги из детства, где на чёрно-белых фотографиях был изображён канатоходец. Он уверенно шагал по тонкому канату между двумя небоскрёбами, удерживая в руках длинный шест для баланса. И хоть Матвей понятия не имел, что чувствовал этот человек, совершая такой безумный поступок, но отдалённо смог уловить то сковывающее чувство, когда каждый твой шаг может оказаться последним.

Руки занемели, а тело с каждой секундой будто прибавляло по лишнему килограмму.

Вдруг Матвей почувствовал, как его схватили за руку и резко потянули вперёд. Подняв голову, он увидел взволнованное лицо Домкрата. Тот указывал на подъёмник с лебёдкой, который они использовали для погрузки всего добра на крышу вездехода.

Домкрат схватился за ручку возле основания подъёмника и резко дернул её — она не поддалась. Затем он умоляющими глазами взглянул на Матвея и ударил по механизму, тем самым дав окончательно понять, в чём заключалась проблема.

Собиратель приблизился к Домкрату, и они оба схватились за ручку, пытаясь изо всех сил тянуть её на себя.

Вездеход начал медленно падать. Прежде сохранявшийся хрупкий баланс стал рушиться.

Они налегли на ручку с новой силой, дёргали, расшатывали. У Домкрата вырвалось мучительное мычание, а у Матвея — поток всех тех ругательств, что он успел нахвататься за двадцать лет в собирательстве.

Их тела всё больше отклоняло назад. Очертания оставленных позади скал медленно заполняла крыша вездехода.

Ручка поддалась, и Домкрат резво завертел её по часовой стрелке, высвобождая объёмный стальной трос, прежде скрытый в корпусе «Титана». Прогрессист жестом велел Матвею заменить его, а сам, тем временем, ринулся к подъёмнику, схватился за механизм, отдалённо напоминающий гарпунную пушку, и прицелился в близлежащую скалу.

Неожиданно вездеход наклонился настолько сильно, что Матвей заскользил назад. «Титан» начал медленно падать в пропасть, как вдруг…

Бурю пронзил свист металла. Из механизма, который удерживал Домкрат, вырвалось самое настоящее копьё с якорным крюком на конце и полетело прямиком в сторону горы, исчезнув в снежном тумане. Клубок стального троса, что они успели высвободить, разматывался с бешеной скоростью.

«Только бы хватило, только бы хватило», — взмолился Матвей.

Наконец, стальная змея успокоилась. Вытянутого количества троса хватило. Но достигло ли цели копьё? Оставалось только гадать, поскольку из-за бури увидеть это не представлялось возможным.

Домкрат нажал на кнопку отката, в то время как две трети вездехода уже провалились в пропасть.

Прежде облокотившийся на контейнер с грузом Матвей теперь лежал на его боковой части.

Они падали, всё было кончено.

Тут среди шума бури послышался металлический звон натянутого троса. Вездеход резко дёрнулся, подбросив Матвея на пару сантиметров. Домкрат, удерживающий ручки гарпуна, ударился плечом о перекладину подъёмника.

Следующие несколько секунд длились целую вечность. Перед глазами проплыли все самые яркие воспоминания, как плохие, так и хорошие, пока сквозь звуки бури не прорвался тягучий механический гул подъёмника, подтягивающего более пяти тонн.

Всё происходило медленно, натужно. Каждый скрежет троса казался последним — вот сейчас он порвётся, и всей этой безумной затее придёт конец.

Но этого не случилось. Причудливый гарпун, установленный в подъёмнике, медленно вызволял «Титан» из плена трещины, пока, меньше чем через минуту, он снова не оказался на вершине ледника.

Домкрат откинул назад голову и, наплевав на бурю и бьющий в его лицо снег, облегчённо выдохнул.

Ну, а Матвей, глядя на глухонемого прогрессиста, тотчас напрочь избавился от всякого скептицизма на его счёт.

На такого водителя он мог с лёгкостью положиться.

Глава 8

Старый друг