Дети Богов и Воинов

Я оглянулась на молодоженов. Гита широко улыбалась мужу, поглаживая его руку, а тот стоял с беспечным видом, прислонившись к мачте спиной. Что же, этого и следовало ожидать. Ему не важно, кто правит в Дублине – Олафа все равно ждет теплый прием. Никто не обратил бы внимания, что он женат на сводной сестре Ситрика: по крайней мере, такую защиту замужество женщинам давало. Нас передавали из рук в руки. Теперь Гита носит фамилию Трюггвасон и принадлежит новому мужу. Ивар поприветствует ее и поцелует в щеку, даже если на его руках еще не высохла кровь Ситрика.

На корабле чуть побольше я расхаживала бы по палубе взад-вперед. Вместо этого я довольствовалась тем, что наматывала прядь волос на палец и вновь разматывала ее. Намотала: а вдруг Ситрик проиграл сражение? Размотала: а вдруг престол занял Харальд? Намотала: а вдруг Фальк предал моего сына? В голове крутились самые разные мысли обо всем, что могло пойти не так при освобождении Дублина, и мне стоило огромных усилий не закричать в голос.

– Гормлат? – Пухлая детская ручка дернула меня за рукав.

– Да, Арни?

– У тебя волосы выпадают.

Опустив взгляд, я увидела возле ног собственные черные пряди. Проклятие. Я так сильно тянула себя за кудри, что вырывала волосы с корнем. Подняв руку, я смогла нащупать несколько проплешин на голове.

– Тревожишься, Гормлат? – ухмыльнулся Олаф, в открытую глядя на упавшие пряди.

– Разве не все матери тревожатся за сыновей?

Олаф и его воины расхохотались. Их противный смех разнесся по всей лодке, застрял в складках паруса и наконец исчез в открытом море.

– Смейся, сколько хочешь, – рявкнула я, – но я-то знаю, что и твоя мать переживала за твою сохранность. Чтобы защитить тебя, когда ты был маленьким, она сбежала в Киев, рискуя собственной жизнью. Ты хоть знаешь, что с ней случилось, когда она угодила в лапы работорговцам?

Смех мгновенно затих. Щеки Олафа покраснели, и он устремил на меня ледяной взгляд голубых глаз. Все десять его пальцев вздрогнули и потянулись к рукояти секиры.

– Гормлат! – в ужасе воскликнула Гита. – Зачем ты говоришь такие вещи?

Быстро же она встала на его сторону. Я нахмурилась, даже не пытаясь скрыть раздражения.

– Я говорю о них потому, что твоему мужу не помешало бы вспомнить, что стоит на кону. Я сделаю все ради сына – точно так же, как его мать сделала бы все для него. Не вижу в этом ничего смешного.

Повернувшись к ним спиной, я устремила взгляд на приближающийся лонгфорт. Мне безразличны все, кроме Ситрика. Прищурившись, я увидела, как на берегу суетятся люди, но разглядеть их лица пока не выходило. Рослого Ситрика с его длинной, заплетенной в косу бородой заметить издалека было бы несложно, и я внимательно изучала гавань в надежде увидеть сына.

– Вон папин корабль! – закричала Фрейя, показывая пальцем.

Проследив за ее рукой, я убедилась, что в гавани действительно стоит корабль Фалька. На мгновение мое сердце замерло. Значит, Фальк все же добрался до Дублина – но привез ли он с собой Ситрика и его воинов?

– Фрейя, Арни, – позвала я. – Подойдите ближе. Я пообещала папе следить за вами. Не хватало еще потерять вас в порту.

Дети послушались, и мы вместе стояли у борта, пока корабль шел к берегу. Я продолжала разглядывать дорогу, ведущую к лонгфорту из королевских чертогов, и по-прежнему нигде не видела Ситрика. Когда мы пришвартовались, на причале тут и там замелькали знакомые лица, но сотни других людей я видела впервые.

– Папа! – закричал Арни.

Фальк, узнавший сына в толпе, припустил нам навстречу из дальней части порта. Ситрика с ним не было. Незаметно опустив руку в сумку, я нащупала тонкий клинок, спрятанный в подкладке. Крепко держа Арни за руку, я встала за его спиной.

– Подожди, хороший мой. Смотри, сколько здесь народу. Пусть твой папа сам к нам придет.

Дети то подпрыгивали на месте, то вставали на цыпочки, чтобы не упускать из виду Фалька, который прокладывал к нам дорогу, распихивая торговцев. Но где же Ситрик? Меня бросило в жар. Фальк предал его. Точно, предал. Этот ублюдок рискнул жизнью собственных детей, убедив себя, что мне не хватит духу причинить им вред. Я крепче сжала рукоять кинжала и вынула его из подкладки. Прижав Арни к бедру, я обхватила его так, чтобы он не мог пошевелиться.

– Ну хватит, – захныкал он, брыкаясь и вырываясь. – Мне не видно.

Я прихватила его еще сильнее, по-прежнему пряча руку, сжимающую кинжал.

– Прости, Арни, – прошептала я. – Твой папа…

– Мама!

Мой взгляд метнулся в сторону королевских чертогов, и я увидела, как сияющий Ситрик машет мне со ступеней. На нем красовались новая шелковая туника и мантия Глуниарна из медвежьей шкуры.

– Твой папа просил меня за тобой присмотреть, – закончила я и выпустила Арни из мертвой хватки. Бросив нож на дно сумки, я вынула руку и весело добавила: – Смотрите, а вот и он. Бегите скорее к нему.

Дети устремились в объятия отца, а я пронеслась мимо, не дожидаясь Олафа с Гитой, и направилась прямиком в чертоги.