Дети подземелий

– Боль, – честно сказал я. – Когда клыки пробили шею, это было не очень… приятно. А что?

– И ничего больше? – медовым голосом спросила Магдалена.

– Еще… – Я задумался, вспоминая те ощущения. И почувствовал, что начинаю краснеть.

– Именно, – расхохоталась Магдалена. – Наши клыки устроены как змеиные: яд находится в специальных железах. И этот яд вызывает влечение. Порой сильное, если вампир – объект обожания жертвы. У некоторых… питьем крови все не заканчивается, – с игривыми нотками в голосе произнесла Магдалена. – А один алхимик из этого яда вывел даже зелье. Оно вызывает дикое желание у того, кто его выпил, – ухмыльнулась Магдалена. – Но часто употреблять его не советую. Так, разнообразить постельную жизнь помогает. Или в случаях, когда хочется дикой и неистовой любви прямо здесь и сейчас. А то потом привыкнете…

Магдалена замолчала, за что я был ей только благодарен. Мы с Лимирей были оба красные, как вареные раки. Даже уши заалели.

– А что вы такие?.. Да ла-адно, – протянула она. – У вас что ли не было ничего? – озадаченно спросила она.

Лимирей замотала головой. Да так энергично, что волосы закрыли ее лицо. Вопросительный взгляд Магдалены достался мне.

– Я… в Артении на такие темы не принято разговаривать, – буркнул я и отвернулся.

– Значит, что-то было, – ухмыльнулась Магдалена. Лимирей бросила на меня быстрый взгляд.

– Давно это было и по глупости, – отмахнулся я.

– Это хорошо. Подобный опыт пригодится, – подмигнула она мне.

От дальнейшего разговора на подобную тему нас отвлек конец пути – мы оказались на месте.

Ритуальный зал в вампирском квартале находился в самой дальней его части. Несколько ступенек вели вниз, а дверь была едва заметной утопленной в камень и с отсутствующей ручкой. Магдалена прокусила себе палец и окропила замок кровью.

– А вы не боитесь, что кто-нибудь другой так же вскроет эту дверь? Кровью?

– Не-а, – мотнула головой Магдалена. – Они работают по принципу ворот, только в более щадящей форме.

– А как ворота работают? Когда мы их открывали, Лимирей дала им свою кровь, а я вложил кулон в отверстие в центре. А потом…

Я взглянул на Лимирей. Она указала себе на голову и попыталась изобразить непонятные каракули в воздухе. Затем пожала плечами и развела руками. Магдалена нахмурилась, пытаясь понять, что только что сказала ее внучка. В конце концов она сдалась и обернулась ко мне:

– Переведи.

– Лимирей сказала, что ей явился темный силуэт и сказал слова на каком-то странном языке. Она их записала на воротах, и они открылись. Семейный девиз или что-то вроде того, – пояснил я.

– А-а, это древний язык наших предков. Его уже никто не знает. М-м, разве что историков спросить, которые этим занимаются… один такой и поставил этот язык в качестве охраны на ворота. А что до взлома… ворота созданы на основе магии крови. Даже если ты украдешь кулон, повторишь каким-то образом запись на древнем языке, ворота все равно не откроются. Они запросят твоей крови, чтобы сверить ее с родовой кулона. Как понимаешь, кровь человека или эльфа не подойдет, даже если формально он носит фамилию линии крови. Если же на воротах еще и охрана установлена, то мои соболезнования взломщику.

– Поня-ятно, – протянул я. – Кровь к крови. Вот почему ни один маг не смог вскрыть ваши ворота…

– Именно, – кивнула Магдалена. – Мы даже подумывали убрать заклятие с горгулий, чтобы маги не калечились, но не стали. Было бы слишком много вопросов, почему это на древних руинах не работает защита.

– Да, пожалуй, – пробормотал я и не удержался от еще одного вопроса:

– А почему вы сами не пробрались в древние руины в Артении?

Магдалена искоса на меня взглянула.

– Чтобы официально заявить о своем существовании? Ты представляешь, как бы переполошились в Артении и люди, и маги?

Замечание было весьма справедливым.

Тем временем мы спустились еще ниже. Узкий коридор, освещенный кристаллами, привел нас в просторный зал. Около стены стояла широкая кровать без изголовья. Я присмотрелся и понял, что она врезана в стену. Чуть выше крепились кандалы. И по бокам кровати тоже.

У противоположной стороны стоял стол. На нем лежало множество прозрачных необработанных камней. То ли стекло, то ли бриллианты – ювелир в этом только и разберется.

– А кандалы зачем? – настороженно спросил я.

– Это чтобы кулон в процессе ритуала не вытащить. Ну и… я говорила, что ритуал довольно болезненный, – пожала плечами Магдалена.

– И… а нормально, что в зале нет никого? – осторожно спросил я. оглядываясь.

– Да. Этот ритуал касается только семьи. Записи делаем мы заранее, так что каждый знает свое назначенное время.

Магдалена указала на книгу с левой стороны на столе, которую я раньше не заметил. Она чем-то была похожа на конторскую, но тут были записаны только имена, дата и время. После имени Лимирей шли еще двое: некто Кайсай де Монтадор и Линея де Сантел.

– Ну что ж… выбирай камень и снимай все сверху. Кроме нижнего белья, – сказала Магдалена Лимирей.

Лим скосила на меня взгляд и покраснела.

– Да брось, чего он там не видел, – отмахнулась Магдалена.