Детство без Интернета

Вот таким манером мы и ушли из города. Отец потом рассказывал — мы с одного края города выходили, а немцы наших выдавливали с противоположного. И вот мы по дороге мчимся, кругом беженцы, пылюка…. Крик, вой… Наши войска навстречу немцам мчаться рядом с дорогой. Как раз танки шли. Да не просто шли, а мчались. А тут ещё немецкие самолёты налетели и давай швырять в нас мелкими бомбами. Вот тогда запомнилась мне на всю жизнь такая картина. Пыль, дым, взрывы кругом и ближайший к нам танк. В люке стоит танкист, что-то орёт и танк вдруг выезжает на дорогу и как раз перед нами подводу с семьёй переезжает. Истошные крики, вопли, кровище… И в этот момент рядом с нами разрывается бомба. Нам ничего, а танкисту в люке осколком голову напрочь сносит. Танк перевалил через телегу едет дальше, а танкист ещё с полминуты стоит в люке, упёршись руками в края, и только потом упал вовнутрь башни. Ну и отец давай нахлёстывать лошадь и пока была паника и все разбегались с дороги, мы только одни сумели вырваться вперёд. Самолёт несколько раз на нас заходил, очередями бьёт и всё рядом… Так и не попал в нас.

Вечером подъезжаем к какой-то деревне, а оттуда народ и военные машины валом несутся: — Немцы…, немцы…, немцы в деревне.

Отец заворачивает лошадь и мы полем мчимся к другой деревне, а оттуда тоже люди, военные и стрельба им в спину. Хорошо мы подъезжали в числе последних, поэтому сумели уйти от расстрела на поле. Заехали в небольшой лес и тут начинает темнеть, а вокруг леса грохот и рычание танковых двигателей и стрекотанье мотоциклов. Тогда отец достаёт наградной пистолет, взвёл его и сел на телеге. Слышу, а он матери шепчет: — Если немцы нас тут найдут, всех застрелю, а потом сам….

В плен НКВДистов и членов их семей не брали, а отец был в форме. Но ничего, ночью немцы в лес не сунулись, а утром снялись и пошли вперёд. Мы целый день просидели в лесу, поспали, покушали, лошадь пощипала травы и тоже отдохнула, а ночью поехали просёлками и малонаезженными дорогами и так сумели за три дня как-то проскочить в разрывах немецких войск и догнали наших на одной из ж\д станций, где стрелковый батальон занимал оборону и готовился к бою, прикрывать эвакуацию промышленного предприятия. Пока грузили оборудование и станки отца и старшего брата Бориса мобилизовали, дали им в руки косы и приказали вместе с остальными мобилизованными мужчинами выкашивать поле перед позициями бойцов, а мать определили готовить обед для одной из рот. И тут случился нелепый случай из-за чего мать чуть не расстреляли за вывод из строя личного состава роты. На кухню прибежали два бойца деревенского вида с полными касками, как они считали киселя, и попросили сварить кисель. Мать посмотрела, вроде бы — да, похоже на кисельный продукт, заварила его, а когда наступил обед в кружки налила и готового киселя. И рота поголовно усралась. Оказывается, это был не кисель, а слабительное. Мать арестовал батальонный особист за вредительство и после короткого разбирательства, тут же хотели и расстрелять. Но вовремя с косьбы вернулись старший брат и отец. А был он хоть и в помятой и грязной от скитания, но в НКВДисткой форме, предъявил особисту свои документы и инцидент был быстро решён. А тут объявили посадку в поезд. Правда, лошадь и телегу пришлось отдать батальону. Ну, а дальше уже было всё проще. Добрались до большого города, уже и не помню какого. Нас там пересадили на другой поезд и отправили в Пензенскую область, где мы жили до освобождения Минска. Отец устроился на пекарню, поэтому с хлебом были всегда и особо не голодовали. Мать тоже работала начальником небольшой нефтебазы. А как в 44 году освободили Минск, мы сразу же вернулись. Отец стал работать при ЦК Коммунистической партии Белоруссии, а уже в середине пятидесятых его поставили комендантом Республиканского Радиокомитета….

Отец опять замолчал, окунувшись в прошлое. Потом выпил рюмку и закусил, вкусно хрустя солёной капустой, а я сидел, прихлёбывая горячий чай, с нетерпением ожидая продолжения воспоминаний.

….— У твоего деда было ещё два брата. Так вот перед самой Первой мировой, что уж там было если дед и рассказывал, то вот подробностей я чего-то не запомнил. Там, в деревне, где они жили и где сейчас он похоронен, что-то произошло такое, что братовья сговорившись, убили полицейского пристава, после чего вынуждены были бежать. Наверно, их бы всё равно словили. Чтобы там не говорили, а царская полиция умела работать. Но тут вмешалась война, которая раскидала братьев в разные стороны. Дед попал в армию и провоевал всю войну. А вот двое остальных сгинули без следа и вестей. (Правда, через двенадцать лет, когда мы в последний раз с ним виделись, отец сказал по секрету: — Ты только особо не болтай, чтоб анкету не портить, но знай. Братья твоего деда не сгинули, а попали за границу. Одна ветвь твоей родни сейчас в Америке — и твой двоюродный брат, он старше тебя на десять лет, майор американской армии. Вторая ветвь во Франции и они владеют банком. Откуда я это знаю…, не суть важно.)