Детство и общество

Экономический принцип раздачи (дарения) и высокий престиж щедрости были, конечно, в давние времена тесно связаны с необходимостью. Кочевники нуждаются в неприкосновенном минимуме домашнего имущества, который они способны переносить с собой, и не более того. Племена, живущие охотой, зависят от щедрости наиболее удачливых и умелых охотников. Однако насущные потребности изменяются гораздо быстрее истинных добродетелей. Одна из самых парадоксальных проблем человеческой эволюции заключается именно в том, что добродетели, первоначально служившие самосохранению индивидуума или группы, как бы застывают под давлением анахронического страха вымирания. Поэтому они могут сделать людей неспособными адаптироваться к изменившимся нуждам. Такие «окаменелости» былых добродетелей становятся неподатливыми и, в то же время, трудноустранимыми препятствиями к перевоспитанию. Однажды лишенные универсального экономического значения и всеобщего почтения, эти добродетели распадаются. При этом они сочетаются с устойчивыми чертами характера, которыми одни люди наделены в большей степени, другие — в меньшей, и сливаются с особенностями окружающей группы, такими, например, как расточительность и беззаботность белой бедноты. В конце концов, администратор и учитель могут и не понять, когда они имеют дело со старой добродетелью, а когда — с новым пороком. Взять хотя бы денежные пособия или продуктовую и техническую помощь, которые причитаются отдельным семьям на основе прошлых договоров и официально распределяются в соответствии с нуждой и заслугами. Так вот, всегда можно узнать, когда кто-то получил такие «дары», ибо со всей прерии в маленьких фургонах к нему съезжаются его менее удачливые (на данный момент!) родственники для законного участия в празднике первобытного коммунизма. Значит, несмотря на продолжавшиеся несколько десятилетий попытки посредством образования добиться включения индейцев в нашу монетарную цивилизацию, их древние установки господствуют по-прежнему.

Первый инсайт, который возник при обсуждении этих вопросов на нашем семинаре, состоял в следующем: нет ничего менее продуктивного во взаимоотношениях отдельных лиц или групп, чем подвергать сомнению идеалы противной стороны. Согласно логике сомневающегося, представитель противной стороны непоследователен в своей проповеди. Ведь совесть, индивидуальная или групповая, обладает не только специфическим содержанием, но и своей специфической логикой, которая сохраняет ее согласованность.

«Они безынициативны», — говорили обычно раздраженные белые учителя об индейских детях. И действительно, желание индейского мальчика выделяться и состязаться, вполне выраженное при одних обстоятельствах, может полностью исчезать при других. Члены легкоатлетической команды, например, могут колебаться на старте забега. «Почему мы должны бежать? — говорят они. — Ведь уже известно, кто собирается победить». Возможно, подсознательно они чувствуют, что того, кто выигрывает, ждет не слишком хорошее будущее. Ибо история Мальчика-Чей-Отец-Имел-Деньги имеет свои параллели в судьбе всех тех индейских мальчиков и девочек, которые показывают, что всерьез принимают требования своих педагогов и находят удовольствие и получают удовлетворение, выделяясь среди других в школьных занятиях. Их тянут назад, к среднему уровню, изощренные насмешки остальных детей.

Микил рассказал об особых проблемах индейской девочки, обратив внимание участников семинара на одну поистине трагическую подробность. Первое впечатление, с которым неизбежно сталкивается маленькая индейская девочка при поступлении в белую школу, связано с тем, что она (девочка) — «грязная». Некоторые учителя признаются, что они вряд ли способны скрыть свое отвращение к специфическому домашнему запаху индейского ребенка. Разборные типи североамериканских индейцев, конечно, легче освобождались от накопленного запаха, чем их сегодняшние каркасные дома. В школьные годы ребенка приучают к опрятности, личной гигиене и пользованию стандартным набором косметики. Не усвоив полностью других аспектов свободы действий и амбиций белых женщин, преподносимых ей с поразительной неизбежностью, девочка-подросток возвращается домой привлекательно одетой и чистой. Но скоро приходит тот день, когда родная мать и бабушки назовут ее «грязной девушкой». Ибо чистая, в индейском смысле, девушка — это такая девушка, которая научилась избегать определенных вещей в период менструации. Например, предполагается, что она не будет брать руками определенную пищу, поскольку та, мол, портится от ее прикосновения. Большинство девушек неспособны снова принять статус прокаженных на время менструального периода. И все-таки они еще недостаточно эмансипированны. Им почти никогда не дают возможности жить жизнью американской женщины. Да и сами они фактически не готовы и не хотят быть счастливыми в условиях замкнутого пространства, негигиеничной интимности и бедности окружения. Они способны на это лишь в редких случаях.