Девочка из лунного света

Одвал тревожно взглянула на Изабель. Мама проследила за её взглядом, но так и не поняла, на что смотрит дочь.

– Она меня не видит, – прошептала Изабель, когда мама Одвал ушла обратно в юрту.

Одвал кивнула:

– Не видит. Так и должно быть. Тебя вижу только я, и больше никто.

– Верблюды и лошади тоже видят.

Одвал нахмурилась:

– Да, наверное. Может быть, животные видят духов, а люди не видят? Если духи сами не захотят, чтобы их увидели?

Изабель поёжилась. Ей совсем не хотелось быть духом.

– Кто собирается в юрте?

– Все, как я поняла. Во всяком случае, все мужчины, которые пойдут на охоту за снежным барсом.

– А женщины не хотят, чтобы они шли охотиться?

Одвал покачала головой, и Изабель заметила, что она сжала руки в кулаки внутри длинных рукавов.

– Нет, они не хотят, я уверена. Мама там будет, она не позволит им убить Грейс. У нас договор с Фондом защиты барсов. Мы обещали на них не охотиться.

Изабель кивнула. Она читала об этом на сайте. Заключая договор с фондом, семьи кочевников-скотоводов обязуются не охотиться на снежных барсов и на архаров, диких горных баранов, которыми питаются барсы.

– Мы потеряем много денег, если нарушим договор. У нас перестанут покупать наши изделия, – Одвал с тревогой взглянула на Изабель. – Но все так разозлились из-за тех коз. Боюсь, они всё равно решат её убить. И я не знаю, как им помешать, – добавила она со слезами в голосе.

Она отвела Изабель в юрту, усадила её на свою кровать и побежала помогать маме. Они грели на печке большую кастрюлю, в которой, как показалось Изабель, был чай, хотя от него пахло не совсем чаем – во всяком случае не таким, как дома. Значит, печь в центре юрты нужна не только для тепла. На ней готовят еду.

В юрту вошли несколько мужчин и женщин. Изабель съёжилась на кровати, забившись в угол. Она уже знала, что её видит только Одвал, но когда на кровать сели две женщины, Изабель не на шутку перепугалась: а вдруг они почувствуют, что тут есть кто-то ещё? Но всё их внимание было полностью поглощено запелёнатым в тёплое одеяло младенцем, которого держала на руках одна из них.

Изабель поняла, что днём кровати служили диванами. Их застилали плотными покрывалами, а к высоким спинкам, подпиравшим стену, прислоняли подушки. Мужчины расселись на другой стороне юрты. Одвал и её мама обошли всех гостей по кругу, предлагая им пиалы с чаем, кусочки белого сыра и какие-то маленькие клёцки, похожие на пельмени.

Судя по всему, спор насчёт снежного барса начался уже по дороге сюда.

– От него надо избавиться, – твёрдо проговорил один из мужчин, снимая куртку. Не дэгэл, а тёплую стеганую «аляску» вроде той, какая была у папы Изабель. – А вдруг он вернётся? Он убивает ради забавы. В следующий раз он заберётся в овечий загон, и мы можем недосчитаться полстада.

– Его нельзя убивать, Эрденэ, – отозвался другой мужчина, качая головой. По благодарному взгляду Одвал и по тому, с какой нежностью она протянула ему пиалу с чаем, Изабель поняла, что это был её папа. – Нельзя нарушать договор. Нам нужны эти деньги.

Женщины одобрительно закивали, но один из мужчин помоложе резко наклонился вперёд.

– А никто не узнает! – выпалил он. – Мы им не скажем!

Изабель разглядела, что это был ещё мальчик, хотя сильно старше её. Второй мальчик, сидевший с ним рядом, с жаром кивнул. Теперь Изабель их узнала. Высокие мальчики на фотографии. Старшие братья Одвал.

Папа Одвал сердито взглянул на обоих, и они тут же смутились и опустили глаза. Изабель улыбнулась.

– И что ты предлагаешь, Юл? – спросил третий мужчина. – Спокойно смотреть, как эта зверюга губит наши стада? Ты сам понимаешь, мы не можем себе позволить разбрасываться скотом. Особенно, если зима будет такой же лютой, как в прошлом году. Нам хватило и одного дзуда.

– Я предлагаю тщательнее охранять стадо, пока зверь не поймёт, что поживиться здесь нечем, и не уйдёт сам. Будем караулить по очереди, не полагаясь только на собак, – сказал папа Одвал.

Мама Одвал села рядом с двумя другими женщинами, а сама Одвал забралась на кровать с ногами и шепнула на ухо Изабель:

– Дзуд – это долгая и суровая зима. Мы называем её белой смертью. В прошлом году у нас умерло много животных.

Ещё какое-то время мужчины спорили, перебивая друг друга. В конце концов папа Одвал покачал головой и объявил:

– Нельзя убивать снежного барса. Вы сами знаете, что нельзя. Мы получаем хорошие деньги за наши ремесленные изделия. Нам нужны эти деньги. – Он взглянул на маму Одвал, и та кивнула. – Мы можем их потерять, если нарушим свои обязательства. К тому же снежные барсы… – он помедлил, подбирая слова, – это не просто звери. В них воплощаются духи гор. Вы забыли историю с моим троюродным братом? Убьёшь снежного барса – накличешь беду.

Остальные мужчины неловко заёрзали, пряча глаза, а папа Одвал продолжал: