Девочка из лунного света

Девочка не сразу решилась встать на ноги, не зная, как сильно она ударилась. Ей повезло, что она не покатилась дальше, – на другой стороне тропинки был крутой обрыв, и она могла бы запросто сорваться вниз. Изабель медленно села. Вроде бы у неё ничего не болело, только саднили руки, ободранные о камни – наверняка они болели бы сильнее, если бы не онемели от холода, – но, кажется, она ничего не сломала и не отбила. От облегчения она рассмеялась. Ей удалось благополучно спуститься с крутого опасного склона, и минут через десять она уже вернётся к Одвал и скажет, что у Грейс и её котят всё хорошо. Хотя, наверное, не совсем хорошо. Сегодня Грейс не сумела добыть еду для детёнышей, и это значит, что вечером она снова пойдёт на охоту, и на этот раз будет смелее – просто от голода и отчаяния…

* * *

Весь остаток утра Изабель наблюдала за тем, как Одвал и её мама делают маленькие игрушки и другие красивые вещи из войлока, выкрашенного в разные цвета. Подумать только, они использовали шерсть коз и овец, выращенных собственными руками! Это поражало Изабель больше всего. И они делали не только ёлочные игрушки в виде зверят. Одвал шила детские тапочки – очень красивые, ярко-красные, расшитые белыми снежинками. Потом мама сказала Одвал, что ей пора учить уроки, а сама села за прялку.

– Это тоже от ваших овец? – шёпотом спросила Изабель, указав взглядом на пучки рыжевато-коричневой шерсти.

– Нет, это верблюжья, – отозвалась Одвал.

Изабель удивлённо уставилась на неё.

– Вы стрижёте верблюдов? – Она не представляла себе верблюда, который будет стоять спокойно, давая себя остричь.

– Конечно, стрижём. Хотя при линьке она выпадает сама, и мы просто её собираем. Стричь верблюда – целое дело. Надо его уложить, стреножить и сесть на него сверху. – Одвал хихикнула. – Один человек на верблюде не усидит. Тут нужно много людей. Мама прядёт шерсть, а пряжу мы продаём. Из неё потом вяжут тёплые вещи. Но сначала шерсть надо промыть от кусочков соломы и грязи.

В полдень папа и братья Одвал пришли в юрту обедать, а потом Сухэ и Алтан попросили у отца ружьё, чтобы пойти поохотиться на сурков. Изабель заметила, что Одвал смотрит на них как-то странно, и ей тоже стало тревожно.

– Думаешь, на самом деле они пойдут охотиться не на сурков? – спросила она. Изабель не знала, кто такие сурки, но решила, что лучше не спрашивать.

– Не знаю, – пробормотала Одвал. – Мне не нравится, как они ухмыляются и поглядывают друг на друга. После обеда мне надо собрать овечий навоз. Потом его высушат, и получится кизяк, чтобы топить печку. Если ты мне поможешь, мы управимся быстро и сможем пойти проследить за ними. Ведь ты мне поможешь?

Изабель сморщила нос. Собирать овечий навоз?! Что, правда навоз?! Но она молча кивнула. Она видела снежных барсов, двух котят и их маму, и теперь сделает всё что угодно, лишь бы уберечь их от беды.

– Это просто трава, – пробормотала она себе под нос. – Трава, которая прошла через овец, только и всего. – И она видела, как горит кизяк. В юрте было тепло, печка топилась всю ночь. Запах был совсем не противным.

Папа Одвал вместе с другими мужчинами из лагеря повёл овец на зимнее пастбище. Одвал объяснила Изабель, что здесь поблизости есть несколько хороших мест, рядом с ручьями, где ветер сдувает снег с травы, но дует всё-таки не так сильно, чтобы доставлять неудобство животным. Если случается непогода, овцы весь день остаются в загоне и их кормят сеном. Пастухи ездят верхом на лошадях, а дядя Эрденэ – на мотоцикле.

Изабель и Одвал пошли в овечий загон, взяли лопаты и принялись сгребать навоз в невысокие плоские кучки, чтобы он быстрее высыхал. Когда он станет совсем сухим, его нарежут на небольшие кирпичики и будут топить ими печку. Девочки видели, как Сухэ и Алтан поднимаются вверх по склону, но по другой тропинке, не по той, что вела к обо, а оттуда – к укрытию снежных барсов. Одвал тревожно нахмурилась и принялась ещё быстрее сгребать навоз. Не прошло и пяти минут, как она оглядела готовые кучки и кивнула.

– Думаю, этого хватит. Теперь надо догнать Алтана и Сухэ. Мы возьмём лошадь. Так будет быстрее.

– А лошадь сможет подняться на гору? – удивилась Изабель.

– Они ушли в сторону старого рудника, – сказала Одвал. – Он давно заброшен, но дорога к нему более или менее ровная, для лошади в самый раз. А если склон станет слишком крутым, мы привяжем её где-нибудь, где нет ветра, и заберём на обратном пути.

Изабель наблюдала, как Одвал седлает серую лошадь. Она уже знала, что у лошади нет имени, но решила, что про себя будет называть её Тучкой, потому что её тёмная шерсть была точно такого же цвета, как грозовые тучи.