Девушка, которая взрывала воздушные замки

Впервые после рождественских праздников он появился в своем летнем домике. Открыл ставни, впустил свежий воздух и глотнул минеральной воды. Как и всегда, когда он заканчивал работу, текст отправлялся в печать и уже нельзя ничего было изменить, у него возникло чувство опустошенности.

Затем он целый час посвятил уборке: подмел, вытер пыль, вычистил душевую комнату, запустил холодильник, проверил, работает ли водопровод, и сменил постельное белье на спальной антресоли. Затем прогулялся до магазина ICA и купил продукты на выходные. Потом включил кофеварку, уселся на веранде и закурил. Было так приятно – ни о чем не думать и расслабиться…

Около пяти он отправился на пристань встречать Монику.

– Я не надеялся, что тебе удастся освободиться, – сказал он, целуя ее в щеку.

– Я тоже не надеялась. Но я выложила Эдклинту все как есть. В последние недели я работала почти круглосуточно, и окончательно выдохлась. Какой от меня толк? Мне необходимо два свободных дня, чтобы зарядить аккумуляторы.

– В Сандхамне?

– Я не отчитывалась перед ним, куда собираюсь поехать, – ответила она с улыбкой.

Фигуэрола разглядывала домик Микаэля, общей площадью двадцать пять квадратных метров. Она очень придирчиво осмотрела мини-кухню, душевую и спальную антресоль, в итоге одобрительно кивнув. Пока Микаэль жарил бараньи отбивные, сдабривая их красным вином, и накрывал стол на веранде, она приняла душ и надела тонкое летнее платье. Они обедали молча, глядя на яхты, которые направлялись в сторону гостевой гавани Сандхамна или обратно. Была выпита бутылка вина.

– Замечательный у тебя домик. Это сюда ты возишь всех своих подружек? – вдруг поинтересовалась Моника.

– Не всех. Только самых главных.

– А Эрика Бергер тут была?

– Многократно.

– А Лисбет Саландер?

– Она жила здесь несколько недель, когда я писал книгу о Веннерстрёме. И два года назад мы провели тут вместе Рождество.

– Значит, и Бергер и Саландер играют в твоей жизни важную роль?

– Эрика – мой лучший друг. Мы дружим уже больше двадцати пяти лет. Лисбет – совсем другое дело. Она – очень своеобразная девушка; из всех людей, кого я когда-либо встречал, она самая асоциальная личность. Можно сказать, что Лисбет произвела на меня большое впечатление при первой же встрече. Она мне нравится. И она мой друг.

– Ты ее жалеешь?

– Нет. Она сама во многом постаралась, чтобы на нее навалилась масса дерьма. Но я искренне ей симпатизирую и чувствую в ней родственную душу.

– Но ты не влюблен – ни в нее, ни в Бергер?

Блумквист пожал плечами. Моника разглядывала запоздалый пароходик «Амиго 23», который с включенными навигационными огнями прошмыгнул мимо моторной лодки в гостевую гавань.

– Если любовь означает, что ты очень хорошо к кому-то относишься – значит, я влюблен в нескольких человек, – сказал он.

– А теперь еще и в меня?

Микаэль кивнул.

Моника посмотрела на него, нахмурив брови.

– Тебя это беспокоит? – спросил он.

– То, что у тебя раньше были женщины? Нет. Но меня беспокоит то, что я не понимаю, что между нами происходит. Мне кажется, я не смогу иметь отношения с парнем, у которого связь с разными женщинами…

– Я не намерен приносить извинения за то, что моя жизнь сложилась так, а не иначе.

– А я, как мне кажется, не могу устоять перед тобой именно потому, что ты такой, какой есть. С тобой легко заниматься сексом, и это не сопряжено ни с какими претензиями, и мне с тобой спокойно. Но все началось с того, что я поддалась какому-то безумному импульсу. Со мной такое бывает не часто, и я ничего, собственно, не планировала. А теперь мы добрались до той стадии, когда я оказалась одной из тех девиц, которых ты приглашаешь сюда…

Микаэль помолчал.

– Ты могла бы и не приезжать.

– Нет. Не могла. Черт возьми, Микаэль…

– Я знаю.

– Я чувствую себя несчастной. Я не хочу в тебя влюбляться. Будет слишком больно, когда все это закончится.

– Я получил этот дом, когда отец умер, а мама переехала домой в Норрланд. Мы с сестрой разделили наследство так, что ей досталась наша квартира, а я получил дом. Я владею им почти уже двадцать пять лет.

– Вот как.

– Не считая нескольких случайных знакомых в начале восьмидесятых годов, до тебя здесь побывали ровным счетом пять женщин. Эрика, Лисбет и моя бывшая жена, с которой мы существовали совместно в восьмидесятых годах. Одна девушка, на которую у меня были очень серьезные виды в конце девяностых годов, и женщина, немного старше меня, с которой я познакомился два года назад и изредка встречаюсь. Там несколько особые обстоятельства…

– Вот как.

– Для меня этот дом означает возможность уехать из города и побыть в тишине и покое. Я почти всегда бываю здесь в одиночестве. Читаю книги, пишу, отдыхаю, сижу на пристани и смотрю на корабли. Так что это не тайная любовная келья холостяка.

Блумквист встал и принес бутылку вина, которую поставил в тени перед дверью в дом.

– Я не собираюсь ничего обещать, – сказал он. – Мой брак распался из-за того, что мы с Эрикой не смогли держаться вдали друг от друга. Been there, done that, got the t‑shirt[76].

Он наполнил бокалы.