Дядя самых честных правил 3

— Не ори, — Елизавета поморщилась, — не в казарме.

Разумовский наклонился к императрице и зашептал что-то на ухо. Елизавета выслушала и кинула на него сердитый взгляд. Взяла со стола хрустальный кубок и пригубила. А фаворит с улыбкой подошёл ко мне и тихо проговорил:

— Вы ошибаетесь, Константин Платонович. В ссылку был отправлен не Василий Фёдорович, а его Талант.

— Вот-вот, — фыркнула Елизавета, — богомерзкую некромантию.

— Константин Платонович, — продолжил Разумовский, — чем вы можете объяснить своё поведение?

Он улыбнулся мне, вполне по-дружески, и добавил:

— Не нервничайте, отвечайте спокойно и по делу.

Не зря этот дядька столько лет протянул в роли фаворита. Сколько было других, появлявшихся на год-другой и надоевших императрице. А Разумовский уже лет двадцать подле неё, и хоть бы хны. Ни ей не приелся, ни придворные его интригами не выжили. И разгадка очень проста — Разумовский излучал доброжелательность и спокойствие. При этом искренне, от души. Даже со мной он разговаривал, будто со старым знакомым или родственником. Да уж, такой харизме можно только завидовать.

— Не имею понятия, — я развёл руками. — Дядя при смерти был и ничего об этом не сказал. Указа о ссылке в его бумагах не было. Муромские власти, включая надворного судью, тоже промолчали.

Разумовский улыбнулся и повернулся к Елизавете:

— Вот видишь, душа моя, мальчик просто не знал.

— Не знал? — императрица снова начала заводиться. — Он глухой и слепой, что ли? Ничего не слышал и не видел? И родня ничего не сказала?!

Фаворит снова посмотрел на меня вопросительно.

— Прошу простить, Ваше Величество. Я сирота, с детства был отправлен на обучение за границу.

Елизавета посмотрела на меня с меньшей злобой.

— Сирота, — она сделала паузу, думая о чём-то своём. — Ладно, рассказывай, куда и зачем ездил. Сколько мёртвых поднимал, кто платил тебе за это.

— Я не умею поднимать покойников, Ваше Величество. Даже если бы умел, то не стал бы этим заниматься, — я перекрестился. — А ездил в Москву по приглашению князя Голицына.

Елизавета прищурилась.

— Зачем?

Что там, князюшка, зажал мне деньги отдать? Ну, что же, значит, и мне можно слегка отомстить.

— Алексей Дмитриевич хотел, чтобы я вошёл в его род. Но мне пришлось отказаться от предложения.

Императрица подозвала рукой Александра Шувалова, что-то шепнула ему. Начальник Тайной канцелярии кивнул и быстро записал несколько строк в небольшую тетрадь. Вот и отлично — взяли князюшку на карандаш.

— Матушка, вот ещё, взгляни, — Шувалов протянул Елизавете лист бумаги, — в Касимове он был.

— Тоже по приглашению? — хмыкнула императрица и взяла документ.

Я не стал отвечать. Думаю, она сейчас читает отчёт Сумарокова о наших с ним “приключениях”, так что слова излишни.

— Так и было? — переспросила Елизавета у Шувалова.

Начальник Тайной канцелярии кивнул.

— Удивительно, — императрица снова посмотрела на меня, — в богатый род вступать не захотел, за службу награды не выпрашивал. Ты, часом, не скорбный умом?

Я пожал плечами.

— В чужом роду мне делать нечего. А в Касимов я не ради денег ехал.

— Ты смотри, каков гусь. А заради чего?

— Служить на благо Отечества — долг каждого дворянина, Ваше Величество.

— Служить… — протянула Елизавета, глядя на меня с лёгкой насмешкой. — И что, правда готов мне послужить? А, Урусов?

У меня в голове щёлкнуло, и картинка сложилась целиком. Все эти разговоры про ссылку Таланта были только поводом, чтобы меня вызвать. Крики, гнев — чтобы сбить с меня самоуверенность и подвести разговор в нужное русло. Мой Талант понадобился императрице, уж не знаю зачем, и сейчас она разыгрывала со мной шахматную партию. Спорим, она через пару минут пошлёт меня делать что-то неприятное? А через месяц-другой вернёт назад и обернёт так, чтобы я был ей благодарен за милость. И уже тогда всучит мне работу по специальности. Простая и в то же время действенная интрига. Что же насчёт Шувалова с его пушками, то он хочет воспользоваться этой игрой в свою пользу.

Коли я знаю расклад, то могу сыграть эту партию по-своему. Можно отказаться, получить ссылку и уехать в имение. Или согласиться играть по правилам императрицы, но уже осознанно, и чуть позже сделать свой ход. В любом случае Елизавета от меня не отстанет, пока не получит желаемое.

— Это мой долг, Ваше Величество, служить вам, — я поклонился. — Приказывайте.

— И правда, дружок, — еле заметно усмехнулась она, — послужи. У нас здесь война с Фридрихом, если ты не знал. Не дело мужчинам по тылам отсиживаться. Отправляйся-ка ты в армию. Пётр Семёнович, запиши его в пехоту подпоручиком.

Военный, весь разговор скучавший у стены, тут же оживился.

— Сделаю, матушка. Сегодня же запишу.

И тут же, как чёртик из табакерки, выскочил Пётр Шувалов. Мой разговор с императрицей пошёл совершенно не так, как он расписывал мне. Те ответы, что он мне нашептал, не пригодились, и я уплывал из его цепких рук.

— Матушка, — Шувалов оттёр военного, — зачем же в пехоту? У Петра Семёновича подпоручиков пруд пруди. А вот пушкарей у нас мало. Ой не хватает!