Дикая Флетчер

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что непрекращающийся гул – характерный звук небольшого самолета, находящегося в полете, – прервался.

– Что происходит? – настороженно спрашиваю я.

– Я не знаю. Но двигатель выключен. Возможно, Джона пытается его перезапустить.

Оба берут паузу, чтобы прислушаться.

Тем временем все, что я слышу, – это биение собственного сердца, отдающееся в ушах.

Самолет начинает снижаться.

Звонит телефон, и отец лезет в карман, чтобы достать его. Я даже не знала, что у него есть телефон.

– Да? Ладно. – Он завершает разговор. – Это была Агнес. Джона только что передал по рации, что у него возгорание двигателя. Он выключил его умышленно. Он собирается посадить Бетти по ту сторону Уиттаморов. Пойдем.

У меня сводит живот, пока я пытаюсь поспевать за отцом, перешедшим на более быстрый темп, чем я замечала за ним до сих пор.

– С ним все будет в порядке? – В моем голосе слышны нотки паники.

– Да, не беспокойся. Он просто соскользнет вниз. Джона знает, как осуществлять посадку в чрезвычайных ситуациях, – заверяет меня папа, доставая ключи из кармана и запрыгивая на водительское сиденье своего грузовика.

Я не раздумывая забираюсь на среднее сиденье, между ним и Бартом.

Несколько секунд спокойствия, которые дали мне слова отца, быстро испаряются, когда он заводит двигатель грузовика и мчится по дороге.

* * *

Я чувствую себя охотником за грозой: наш грузовик мчится по грунтовой дороге, желтый самолет скользит по направлению к земле параллельно с нами.

– Здесь очень ровная местность. Это хорошо, да?

– Ага. Это хорошо, – подтверждает папа, протягивая руку, чтобы погладить мое колено. – Джона приземлялся на все – от ледников до горного хребта, на который даже я бы не приземлился. Не волнуйся.

– Конечно, есть ветер, кусты, линии электропередач, озеро и несколько домов, которых он должен остерегаться. И если этот пожар не потухнет…

– Барт! – рявкает отец, заставляя меня подпрыгнуть.

Я никогда раньше не слышала, чтобы он повышал голос.

– Что это?.. Это… Девять из десяти аварийных посадок заканчиваются без единой царапины. Да, Джона знает, что делает, – бормочет Барт, нетерпеливо барабаня пальцами по двери.

Я хочу ему верить, но то, как он это сказал, заставляет меня думать, что он просто вытащил эти цифры из своей задницы.

Как бы ни была ровна здешняя земля и как бы далеко я ни видела во время своих утренних пробежек, впереди находится хребет и заросли кустарника, которые заслоняют спуск Бетти, когда Джона прижимает ее к земле.

Через несколько секунд раздается громкий взрыв.

– Это нормально? – спрашиваю я с паникой в голосе.

Отец не отвечает, сворачивая на грунтовую тропу. Полагаю, частную дорогу для тракторов или других транспортных средств. Она узкая и полна глубоких впадин, которые он не удосуживается объезжать, а мчится прямо по ним, заставляя нас подпрыгивать на своих местах. Наконец папа останавливает грузовик.

– Это самое дальнее расстояние, куда мы можем проехать.

Мы вываливаемся наружу. Я не жду их и бегу вперед, огибая кусты, мои кроссовки утопают в мокрой земле.

Если цифры Барта точны, то Джона – один из десяти. Я не знаю, когда именно начала бежать, но сейчас я двигаюсь все быстрее, моя кровь стучит в ушах, пока я мчусь к обломкам, спотыкаясь о неровную землю и обломки желтого металла, изо всех сил стараясь не фокусироваться на том, что одно из крыльев Бетти торчит под странным углом, а остальные части ее корпуса покрыты вмятинами и царапинами. Я следую по полосе вырванной земли, травы и грязевых следов.

Джона сидит на земле в некотором отдалении, прижавшись спиной к куче камней, а по его переносице, левому глазу и бороде стекают струйки крови, как у жертвы из фильма ужасов.

– О боже мой! – Я падаю на колени рядом с ним, откидываю назад пряди его длинных, растрепанных волос, чтобы обнаружить источник крови – рану на лбу.

– Я все еще красив? – бормочет он пересохшими губами.

Я выдавливаю дрожащий смешок. Пока я пытаюсь перевести дыхание, меня накрывает волна облегчения от того, что Джона не только жив, но и все так же способен язвить.

– Нужно что-то сделать. – Я оглядываюсь вокруг, только чтобы вспомнить, что мы в поле. – Вот. Воспользуйся этим. – Я снимаю с себя кардиган и прижимаю его к ране.

– Спасибо. – Джона вздыхает и кладет свою окровавленную руку поверх моей, чтобы прижать кардиган.

Барт добирается до нас первым.

– С ней все в порядке, а, Барт? – бормочет Джона.

– Но… Я… – Барт брызжет слюной.

Приступ кашля возвещает о приближении отца.

– Господи Иисусе. – Он прижимает руку ко рту, пытаясь заглушить его. – Что произошло?

– Появился странный звук, а затем загорелась сигнальная лампочка. А потом я почуял запах горящего масла, поэтому выключил двигатель, – объясняет Джона. – Все было хорошо, пока я не врезался в тот участок скалы. Я не видел его до последней минуты. Пытался обойти его, но не смог. Черт, мне жаль…

– Ты в порядке? – резко прерывает отец, словно не желая слушать извинения Джоны.

Тот смещает свое тело и вздрагивает.