Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

После снежной бури бразды правления в упряжке захватила Бюрка. Мивук довольствуется тем, что поддерживает высокий темп бега и выбирает далеко впереди себя ориентиры, соответствующие указаниям по направлению движения, которые я даю и которые Бюрка блестяще выполняет. Мивук обладает довольно редким даром — он умеет бежать строго по воображаемой прямой линии, которую сам себе мысленно прочертил. Бюрка и Мивук идеально дополняют друг друга и представляют собой замечательную пару, благодаря которой я совершенно спокойно преодолеваю трудности, имеющиеся на этом озере, пусть даже, раз рядом со мной ребенок, приходится быть предельно внимательным, а это, вообще-то, утомительно. По мере того как мы километр за километром продвигаемся вперед, собаки приобретают все больше уверенности. Они соглашаются пересекать торосы, когда это становится неизбежным и когда я их об этом прошу. Собаки также соглашаются покинуть полосы снега (по которым мы иногда движемся и на которых им бежать гораздо легче), если нужная нам траектория движения вдруг уходит от таких полос в сторону. Мои собаки соглашаются со всем, что я предлагаю, по той простой причине, что они мне доверяют. Я уже прихожу в уныние при одной мысли о том, что путешествие скоро закончится, поскольку это будет означать паузу в тех синкретичных отношениях, которые я наладил с ними и укрепляю каждый день. Я смогу возобновить такие отношения, основанные на полном взаимопонимании, лишь в следующем году в Канаде и на Аляске, где мы примем участие в одной из самых крупных гонок мира. Прежде чем я окончательно повешу свои рукавицы на гвоздик, мне предстоит вместе с собаками заполнить несколько пока еще пустых страничек моей биографии погонщика собачьей упряжки. Несомненно, именно по этой причине я не испытываю грусти при мысли о том, что данное путешествие будет моим последним подобным путешествием.

* * *

— Папа! Смотри!

Ком заметил берег озера. Берег этот прорисовывается сквозь своего рода прозрачный туман, который выдыхает нагретый на солнце лед. Само солнце сейчас едва ли не обжигает мне лицо. Ну наконец появился какой-то ориентир, ведь до сего момента мы рыскали по морю льда, словно моряки, ищущие землю.

Собаки тоже увидели берег. Они знают теперь, куда мы направляемся, и полностью с этим согласны. Преодолевать данный участок маршрута намного легче, чем я предполагал. Собаки научились быстро двигаться по трудной поверхности и бегут сейчас со скоростью более пятнадцати километров в час, преодолевая препятствия с легкостью настоящих виртуозов. Я немного освобождаюсь от напряжения, которое сдавливало грудь, и в полной мере наслаждаюсь осознанием того, что мы с Комом находимся здесь и мчимся по этому ледяному морю вместе с нашими собаками. Складывается ощущение, что мы плывем по морю, потому что лед — прозрачный и немного влажный в этот замечательный теплый день. Становятся видны величественные горы, возвышающиеся над ледяной поверхностью озера, на которой некоторые торосы достигают нескольких метров в высоту. Это сказочное зрелище, усиливаемое тысячами отблесков, имеющих самые разные очертания!

Далеко впереди, очень далеко впереди, мы замечаем УАЗ. Судя по манере, в которой Саша управляет автомобилем, он ищет в торосах участок, по которому можно было бы доехать до берега, где мы должны встретиться в маленькой бухточке с нашей бригадой и с Дианой.

— Мама будет там сегодня вечером?

— Нет, завтра. Мы заночуем в хижине, а утром она приедет к нам вместе с Пьером и Аленом.

— И что потом?

— Потом мы поедем вдоль берега до острова Ольхон. Вот — посмотри на карте, это здесь.

— Значит, путешествие закончится уже скоро?

— Да, скоро… А стало быть, нам следует им вдоволь насладиться! Вперед, собачки!

— Вперед, собачки!

Восторженный голос Кома очаровывает собак, и они ускоряют бег. Двумя часами позже, пьяные от счастья и пресыщенные огромным количеством увиденной красоты, мы ступаем на твердую землю. На освещенном солнцем склоне горы совсем нет снега. Я с огромной радостью смотрю на то, как после нескольких часов движения по холодному, скользкому и мокрому льду мои собаки, выпущенные на свободу, катаются себе в удовольствие по сухой траве. Мы довольно долго играем с ними. Я обожаю отпускать собак и смотреть, как они носятся туда-сюда маленькими группами, роются в земле, подбегают, чтобы я их погладил, и снова куда-то убегают. Ком в приподнятом настроении, он забавляется с собаками, бегает, зовет их и все время гладит. Когда приходит время снова отправиться в путь и преодолеть по траве один километр, отделяющий нас от трех хижин, в которых мы сегодня вечером разместимся на ночлег, собаки охотно позволяют снова надеть на них упряжь. Ее надевает Ком и при этом продолжает с ними играть. Настроение у всех превосходное. Да и как может быть по-другому?

* * *

— По озеру проехать невозможно.