Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

Однако Мивук еще не достиг такого уровня, при котором я мог бы назвать его «великой головной собакой». Находясь впереди, он тянет свою постромку уже не так усердно, как тогда, когда находился в середине упряжки, будто повышение до ранга головной собаки освобождает его от обязанностей рядовой ездовой собаки. Если Бюрка тянет постромку изо всех сил и задает высокий темп бега, то Мивук концентрируется на том, что напряженно ждет очередного приказа, и мне часто приходится подгонять его, чтобы он не задерживал всю упряжку. Кроме того, как и применительно к Дарку, во время остановок мне часто приходится охлаждать его нетерпеливость и желание побыстрее снова тронуться в путь, причем у него проявляется неприятная тенденция делать вид, что он не понял, когда я отдаю приказ оставаться на месте и ждать. В этом отношении ему следовало бы многому поучиться у Бюрки!

Что касается Квест, освобожденной от ответственной роли головной собаки, то она позволяет себе предаваться своей страсти — охоте. Она принюхивается к запахам, не оставляя при этом без внимания ни одного следа, но, крутя носом во все стороны, успевает делать это даже при быстром беге. Ее поведение забавляет меня, и я смотрю на то, как она всячески старается скрыть свою неуемную страсть к охоте. Это немного похоже на то, как школьник пытается отвлечь от себя внимание учителя в тот момент, когда вытаскивает из-под парты конфету и засовывает ее в рот. Нужно видеть, как она бросает взгляд в сторону, затем потихонечку смещается с тропы туда же и при этом украдкой поглядывает на меня, чтобы определить, что она может себе в данном случае позволить, а что — нет. Я довольствуюсь тем, что одергиваю ее, когда она позволяет себе уж слишком много вольностей, поскольку такое поведение вносит хаос в действия всей бегущей упряжки, правда, делаю это довольно сдержанно, и она все прекрасно понимает.

— Квест! Будь немного серьезнее!

Она с поджатым хвостом и раскаивающимся видом возвращается на тропу, однако десятью минутами позже опять берется за свое.

Хоть я и не люблю лукавое и даже коварное поведение этой собаки, которая отнюдь не глупая, мне все же очень нравится наблюдать, как она применяет это коварство, предаваясь своему любимому занятию — охоте. В охоте она прямо-таки ас. Судите сами: когда мы движемся вдоль одного из берегов реки, задевая обильно растущие там камыши, Квест с внезапностью неожиданно раздавшегося выстрела вдруг погружает голову в снег и тут же поднимает ее, уже держа в зубах куропатку, которую она схватила за крыло. Куропатки имеют обыкновение спать в норках, которые делают в снегу, резко бросаясь в него сверху вниз. Этих пернатых иногда застают врасплох во время сна хищники, тем не менее я сомневаюсь, что многим куропаткам случилось быть сцапанными бегущей ездовой собакой! Бедная куропатка, крепко схваченная за одно крыло, бьет другим, свободным крылом по морде Квест. Юник, прыгая рядом, пытается схватить куропатку за второе крыло. Квест, крепко сжимая челюсти, рычит, чтобы отогнать от себя Юника.

Вся упряжка, реагируя на это, ускоряет бег так, как будто у нее появилась возможность схватить где-то впереди других пернатых, и каждая собака хочет сделать это раньше своего соседа. В результате начинается какая-то бешеная гонка.

— Хо-о-о-о! Собачки! Потихоньку! Потихоньку!

Квест сталкивается с огромной дилеммой. Чтобы съесть куропатку, ей необходимо или менее чем за секунду выпустить ее крыло и впиться клыками в тельце, чтобы ее убить, рискуя при этом дать куропатке возможность удрать, или же и дальше держать куропатку за крыло и позволить другой собаке схватить эту птицу (что соседи Квест по упряжке и пытаются сделать!), продолжая при этом получать удары крылом по морде. Пока что Квест склоняется ко второму варианту, однако она, как и я, знает, что продолжаться так будет недолго. Чтобы помочь ей, я мог бы остановить упряжку. Квест тогда прижала бы куропатку лапами к земле и вцепилась зубами в туловище, чтобы убить ее и затем слопать. С моей стороны это означало бы обречь бедную куропатку на верную смерть, и я, не желая этого делать, решаю дать ей шанс удрать, поэтому продолжаю гнать упряжку вперед.

Куропатка выдыхается и бьет Квест по морде все слабее и слабее. Собаке очень медленно, но верно удается за счет небольших движений челюстью впиться в крыло куропатки покрепче.

Вскоре птица перестает двигаться.

Я останавливаю упряжку, чтобы дать Квест возможность съесть свою добычу. Та уминает ее за несколько приемов, проглатывая и перья, и лапы, и голову. Она не оставляет ни кусочка другим собакам, которые выражают явное желание поучаствовать в пиршестве. Но Квест сотрапезники не нужны!

Чтобы утешить остальных собак, я достаю из рюкзака то, что называю «закусками» и что представляет собой очень вкусное питательное месиво, замороженное порциями по двести граммов. Когда мы преодолеваем большие расстояния, я кормлю собак такой смесью примерно каждые три часа.