Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

Мивук ведет себя по-геройски. Стимулируемый моим энтузиазмом и подгоняемый легким, игривым тоном моих подбадриваний, он уверенно ведет за собой остальных собак и, обращая внимание на толщину снега и изгибы реки, принимает вполне разумные решения.

По мере того как мы продвигаемся вперед, мое напряжение спадает. Лед на реке в хорошем состоянии. С какой стати он может оказаться хуже там, впереди? Мы, должно быть, сможем добраться до деревни Баян-Овоо, преодолевая по сотне километров в день. Погода остается невероятно стабильной, ветра нет, а температура держится в наиболее подходящем для меня диапазоне — от тридцати до сорока градусов ниже нуля. Единственная проблема — это дрова. В этой бескрайней степи дрова являются редкостью, их зачастую вообще невозможно найти. К счастью, время от времени я замечаю у берегов ветки деревьев, принесенные течением из верховья, где имеется редколесье. Я собираю эти ветки и складываю на сани, надеясь набрать их столько, чтобы хватило на разведение и поддержание маленького костра в течение часа, когда я сделаю привал в середине дня.

Около двух часов все идет гладко. Лед на реке — в идеальном состоянии, и собаки преодолевают один километр за другим. Но постепенно берега реки становятся все более пологими, а заросли камышей и ольхи, растущих вдоль реки, мало-помалу редеют и сходят на нет. Поэтому, оказавшись без защиты от ветра, снег сметается со льда реки и собирается возле берегов, в результате чего нам приходится двигаться очень близко к ним, избегая открытого льда, на котором собаки поскальзываются. Река извивается громадной змеей, свернувшейся во сне кольцами, и мы частенько вынуждены пересекать ее замерзшую поверхность от берега к берегу в поисках снега, который кое-где накопился вдоль берегов. К этому добавляется еще одна серьезная трудность: нам нужно как-то умудряться избегать зон с открытой водой и хрупким льдом, которые, по мере того как река становится шире, встречаются все чаще и чаще. В общем, передышка в виде безмятежного бега длилась недолго и продвигаться вперед нам опять очень нелегко. Тем не менее мы стараемся эффективно использовать редкие заснеженные и легкопроходимые участки. Мое психологическое состояние до конца дня меняется в зависимости от того, насколько трудно двигаться по льду реки (а хорошая поверхность на нем чередуется с не очень хорошей и совсем плохой). Впрочем, несмотря ни на что, мы продвигаемся вперед и покрываем в общей сложности сотню километров к тому моменту, когда незадолго до наступления сумерек делаем остановку.

Некоторые собаки сегодня сдали экзамен по умению бежать по льду — это Мивук, Бюрка, Хэппи, Кали и Вольф.

Другие все еще продолжают учиться — как, например, Дарк и Камик.

Двое из них наконец-таки исправились. Речь идет о Казане и Квест. Квест раньше имела тенденцию систематически оспаривать решения, принимаемые Мивуком и даже мной. Она тянула в свою сторону, пытаясь направить упряжку на самую лучшую поверхность, подальше ото льда, который она ненавидит, но по которому иногда приходится двигаться, чтобы выбраться на хороший участок или чтобы обогнуть участок опасный. Что касается Казана, то его лед приводит в ужас. Правда, уже не так сильно, но Казан все же не может полностью преодолеть свой страх перед ним. По крайней мере, пока.

Сегодня вечером, хотя условия не являются идеальными и я ожидал от этой реки большего, я глубоко счастлив. Мои собаки чувствуют себя хорошо, я тоже. Здесь, посреди монгольской степи, я любуюсь удивительно красивым светом, исходящим от моего костра и действующим на меня успокаивающе. Дымок поднимается к небу, на котором уже появились звезды. Завтра я снова помчусь по бескрайним просторам, чувствуя себя свободным, как птица, и счастливым.

17