Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

Дорога то поднимается на гору, то спускается с нее, и подъемы, будучи довольно крутыми, требуют больших усилий и от меня, и от собак, а крутые спуски заставляют нас быть особенно осторожными — на них можно запросто и покалечиться, и убиться. Они представляли бы для нас гораздо меньшую опасность, если бы слой снега был более толстым, в результате чего я мог бы контролировать движение саней с помощью тормоза. Однако хронический недостаток снега сводит его полезность на нет, поскольку стальные зубья тормоза лишь упираются в замерзший грунт и не могут ни за что зацепиться. Собаки это хорошо чувствуют, и данное обстоятельство существенно осложняет ситуацию. Дарк и Вольф, находящиеся непосредственно перед санями, боятся, что те могут ударить их на спуске, а потому стараются бежать быстрее, чтобы не угодить под нагруженные сани, ставшие почти неуправляемыми. Я пытаюсь успокоить Дарка и Вольфа и удержать их от стремления бежать как можно быстрее, но собаки отнюдь не впадают в заблуждение и, несмотря на мои попытки казаться спокойным и уверенным в себе, различают в моем голосе гораздо больше беспокойства, чем мне хотелось бы выказывать. Они обладают способностью улавливать самые незначительные изменения в интонации. Им нельзя соврать. Когда возникает подходящая ситуация, я останавливаюсь и отсоединяю хвостовые постромки, чтобы уменьшить силу, с которой собаки могут тянуть сани, однако, не разведав должным образом дорогу, я не смогу на ходу определить, что

будут представлять собой рискованные спуски. Я бы дорого заплатил за то, чтобы иметь атлас местных дорог, с помощью которого можно было бы заранее узнать степень крутизны спусков, местонахождение поворотов и общую протяженность спусков. Инстинкт — мой единственный проводник. А еще мне приходится полагаться на то, что я могу рассмотреть с тех высот, на которых оказываюсь. Поэтому я трачу время на то, чтобы то отсоединить, то, наоборот, подсоединить хвостовые постромки. Я часто падаю, натолкнувшись на какой-нибудь большой камень, от столкновения с которым мчащиеся вниз по спуску на большой скорости сани переворачиваются. Иногда попадается уж слишком крутой поворот, в который у меня не получается вписаться. Как ни странно, мне удается ничего не сломать, пусть даже вечером и складывается впечатление, что я провел весь этот день на боксерском ринге.

В сотне километров от деревни Монтгоморит мы покидаем зеленеющую долину, орошаемую рекой Онон, и оказываемся в засушливой зоне, снега в которой нет вообще. Зная об этом, Арно и Пьер, находящиеся в Монтгоморите с целью подготовки следующего этапа путешествия, выезжают мне навстречу и привозят с собой тренировочный карт. Я заменяю на этот карт свои сани, ставшие сейчас бесполезными. Мои десять собак легко — как какую-нибудь соломинку — сдвигают с места этот аппарат на колесах, весящий сто двадцать килограммов, к которым добавляется мой собственный вес (в полной экипировке — девяносто килограммов). Собаки полностью восстановили силы за прошедшую ночь, и теперь мы мчимся по грунтовой дороге со средней скоростью более шестнадцати километров в час. Из-под их лап поднимается облачко пыли, которое ветер иногда гонит на меня. Пыль эта так сильно щиплет глаза, что я снова надеваю горнолыжные очки. К сожалению, у меня нет ничего, чем я мог бы защитить глаза своих собак, но они мужественно бегут вперед. Я обещаю им, что скоро мы окажемся на покрытой снегом местности. И в самом деле, мы замечаем вдалеке белые вершины высоких гор, через которые нам предстоит пробираться в течение двух недель. С другой стороны этих гор нас ждет уже совсем другой климат, на который оказывает влияние близость Сибири. Там даже на небольших высотах относительно уровня моря мы легко найдем заснеженные участки. Во всяком случае, в этом нас уже несколько раз уверяли надежные источники…

— Будьте мужественными, мои маленькие собачки! Будьте мужественными!

Мужества им вполне хватает. Мы встречаем несколько автомобилей УАЗ (своего рода маленький грузовой автомобиль повышенной проходимости, широко используемый в России и Монголии), многочисленные пассажиры которых каждый раз напрашиваются сфотографироваться рядом с моими собаками. Молва, которая является наиболее популярным средством распространения информации в степи, разнеслась очень быстро, а потому уже всем известно мое имя и произносят его более-менее правильно. Мои собаки, быстро привыкнув к таким остановкам, уже останавливаются сами, как только перед нами появляется какая-нибудь встречная машина. Я пользуюсь этими остановками для того, чтобы выпить предлагаемого мне горячего чаю (скрепя сердце отказываясь от предлагаемого также стакана водки), а затем снова отправляюсь в путь.