Дикая одиссея. 6 000 км по Сибири, Китаю и Монголии с моими собаками

Долина, которая поначалу была очень широкой, все время суживается и тянется теперь слева и справа от неширокого замерзшего ручья, который петляет среди зарослей очень неприятной кустистой растительности. Лошадям с трудом удается пройти сначала по скользкому склону, затем по замерзшему ручью и наконец через лес, в котором нам то и дело затрудняют движение, а то и вовсе преграждают путь рухнувшие деревья. Их приходится объезжать. Тут для саней и десяти ездовых собак настоящий ад!

Я еду верхом на лошади, пытаясь определить, смогу ли проехать по этому маршруту или же лучше повернуть назад и, чтобы добраться до российской границы, постараться обойти эти горы где-нибудь еще. Ответ на данный вопрос очевиден: нужно поворачивать назад.

Однако во мне опять развертывается маленькая внутренняя борьба, в которой противопоставляются здравый смысл и упрямство. Завязывается диалог между тем, кто ненавидит давать задний ход и хочет принять вызов, и тем, кто противится этому: «Это нереально. Ты потом сто раз пожалеешь. Все свидетельствует о том, что у тебя ничего не выйдет. Будь хотя бы раз в жизни немного серьезнее, черт тебя побери!»

Я всячески стараюсь прислушиваться к этому тихому голосу и дать ему шанс заставить меня отказаться от решения, которое другое мое «я» уже приняло, однако сражение проиграно, и этот нелепый выбор приводит меня в дурное расположение духа. В общем, я по-прежнему еду вперед, надеясь в душе, что натолкнусь на какое-нибудь огромное препятствие, которое заставит меня сделать то, на что я все никак не решаюсь, — повернуть назад. Однако боги, похоже, не внемлют моим немым мольбам, потому что у нас пока еще получается продвигаться вперед, и это мешает мне трезво оценить авантюру, в которую я так глупо ввязываюсь!

Посреди подъема, ведущего к перевалу, после того как слой снега существенно утолщается и мои друзья в третий раз просят меня повернуть назад, я сдаюсь. Мы едем обратно рысью, и это разрушительно сказывается на моей пояснице, потому что с моими слишком грубыми сапогами не получается держать ноги в стременах таким образом, чтобы смягчать тряску. На участке голого льда моя лошадь поскальзывается и, падая, придавливает мне ногу, которая и без того уже подвергалась тяжелым нагрузкам в течение нескольких последних дней…

Вспотевший, упавший духом, испытывая боль в спине и в ноге, я возвращаюсь к своим собакам. Я ужасно злюсь на себя, потому что знаю: несмотря ни на что, я приму это нелепое решение попытаться проехать по запланированному маршруту.

— Ну что же, вперед! Попытаемся это сделать!

Мои друзья-монголы в знак согласия кивают и, выстроившись гуськом, располагаются со своими семью лошадьми перед собачьей упряжкой.

Не зная, на что способны и на что не способны собаки, они полагаются на мое решение, надеясь, что оно будет положительным, потому что, я знаю, очень заинтересованы в этом путешествии и подготавливают его вот уже неделю. Им предстоит не только заново открыть для себя территорию, которую они еще не пересекали зимой, но и увидеть ездовых собак в деле. Ну что же, мы удовлетворим их любопытство!

Из этой горы бьют многочисленные ключи, и вода из них затем течет ручьями по маленькой долине, в которой мы находимся. Эта вода замерзает при контакте с ледяным воздухом, в результате чего образуется толстая влажная ледяная корка, которая покрывает и сам ручей, и участки грунта рядом с ним. Не успели мы преодолеть и двадцати метров по склону горы, как при попытке обогнуть одну из таких обледенелых зон сани начали соскальзывать вниз и потащили за собой всю упряжку, но затем уперлись в большой пень, оставшийся от рухнувшего дерева. Мне с большим трудом удается выпутаться из затруднительной ситуации. Собаки, чувствуя себя неловко на этом влажном и очень скользком льду и пытаясь найти более подходящую поверхность, тянут постромки в разные стороны, и это приводит к хаосу. Хорошенькое начало…

Едва выбравшись, мы сталкиваемся с другой трудностью, а именно с колеей, тянущейся прямо по середине склона. Двигаться по ней приходится на одном полозе, и это оказывается занятием отнюдь не легким, потому что мне необходимо одновременно и руководить собаками, и подталкивать вперед сани, и управлять ими, и пытаться удержать их в равновесном положении, и умудряться не поскользнуться и не упасть… Происходит неизбежное: сани переворачиваются и катятся вниз по склону, увлекая за собой собак, которые взвизгивают от страха и цепляются за землю когтями, пытаясь остановить сани.

Ну как можно рассчитывать на то, что мы сумеем куда-то добраться с такой скоростью?

Неудачи следуют одна за другой. Я вскоре сбиваюсь со счета, сколько раз мы соскальзывали вниз, падали, задерживались у препятствий всевозможных типов. Я начинаю ненавидеть эту долину и мечтаю только о том, как бы преодолеть подъем и оказаться на склоне, на котором можно было бы регулировать скорость саней, а следовательно, скорость собак. Такой склон был бы для нас хотя и сложным, но наверняка менее опасным.