Дитя звезд

– Это было что-то, – произнёс Нэт. Его карие глаза на мгновение стали ещё темнее. – Грифин разозлил латные доспехи, и Сене пришлось сойтись с ним в дуэли за его хвост. Но она поскользнулась и случайно схватилась за перчатку, которая тут же заковала её руку. После чего она уже не могла прикасаться к тому, что ей не принадлежит, потому что тогда перчатка на её руке раскалялась докрасна – ну, знаешь, вроде как ловила её за руку. Но Сене всё-таки удалось спасти Грифина.

– Оно того не стоило, – пробормотала Сена, испепеляя взглядом полку, на которой сидела химера.

– Не слушайте её, – сказал Нэт, откусывая от печенья. – Она лю-ю-юбит Грифина.

– Нет, не люблю!

Нэт проглотил печенье:

– Как скажешь, – сказал он миролюбиво, но как только Сена опустила глаза обратно на свою руку, Нэт произнёс одними губами: – Ещё как любит.

Заметив, что она теряет внимание своих слушателей, Софи поспешила коротко закончить рассказ:

– Мы наделали шума, но, к счастью, Серп уже взялся за наши поиски, именно он нашёл нас в ловушке Зеркального зала. Он вытащил нас оттуда и привёл к себе, чтобы посмотреть, сможет ли один из его ключей открыть перчатку. Мы довольно быстро сообразили, что это, скорее всего, не сработает, и Серп сказал, что, если Сена хочет пользоваться ведущей снова, золото нужно соскрести. Он оставил нас здесь перебирать ключи, а сам пошёл выменять волшебный напильник, а затем… эм, – Софи пожала плечами. – Он вернулся с тобой. – Она похлопала Клэр по колену, после чего отпила из своего кубка.

– Ого, – выдохнула Клэр. У неё голова шла кругом от такого количества новой информации и ярких образов, на которые её вдохновил рассказ Софи. Как жаль, что у неё нет сейчас набора пастели, чтобы перенести их на бумагу, как она обычно делала дома. Все эти чудесные предметы! И среди них, возможно, даже зубец-молот.

Она как раз собиралась спросить Софи, Нэта и Сену, не видели ли они в сокровищнице что-нибудь похожее на остриё короны, когда заговорил Терний.

– Софи, не передашь мне сахар?

Но Софи, казалась, его не услышала, поэтому сахарницу Тернию передала Клэр. Он поблагодарил её, коротко кивнув. Обхватив ладонями серебряный кубок, над которым поднимался фиолетовый пар, Клэр не могла оторвать взгляд от полок, которых в тайной комнате было немало.

Раньше они были заставлены запрещёнными чудесными предметами и провисали под весом таких вещей, как волшебные удавки и зеркала, которые показывали в отражении самую большую слабость смотрящего. Теперь же на полках не было ничего, кроме пыли.

Даже если зубец – узел любви украли, здесь его не было.

– Всё распродано, – сказал Серп, отвечая на незаданный Клэр вопрос, проходя мимо неё к Сене.

– Все товары чёрного рынка распроданы? – повторила Клэр слова Серпа. Её это удивило и несколько встревожило. Их было так много!

– В последнее время напряжение между гильдиями растёт, – сказал Серп, усаживаясь рядом с Сеной. Он был гораздо больше своего табурета на трёх ножках, и тот заскрипел под его весом. Наклонившись вперёд, Серп вытащил большой напильник и жестом велел Сене дать ему руку. – В опасные времена, – продолжил Серп, аккуратно держа покрытые золотом пальцы Сены и начиная спиливать металл, – люди ищут опасные пути решения. Отчаянные пути – например, непроверенные превращения, наложенные сочетанием чудес из опасных материй вроде паутчьего шёлка.

Терний, который в этот момент делал тихий глоток сладкого чая, чуть не захлебнулся. Его уши, вернувшиеся к своему привычному размеру, порозовели, когда он вытирал рот рукавом:

– Сэр, как вы поняли, что мы не Бесцепные?

Серп фыркнул и произнёс поверх негромкого скрежета напильника о металл:

– Не считая того, что Ковало, казалось, боялся собственного топора? Ну, была парочка подсказок. Например, Акила не называла меня по имени с тех пор, как я сдал в прокат сокровище, с которым она не была готова расстаться…

– То есть, – перебила его Сена, приподнимая бровь, – вы украли и продали его.