Дитрих Бонхёффер. Праведник мира против Третьего Рейха

Народ, который прошел через войну, которой он не хотел и которую он проиграл, и за которую его заставили принять на себя вину, не может сносить, чтобы ему все время предъявляли его греховность и преувеличивали ее… Наш народ столько страдал от лжи о своей виновности в войне, что ныне долг и обязанность Церкви, богословия – применить христианство для ободрения своего народа, а не затем, чтобы стаскивать его в бездну политического унижения225.

Так всевозможными ухищрениями «немецкие христиане» искажали традиционный смысл Писания и учения Церкви, добиваясь нужного им эффекта. Один из руководителей этого движения, Рейнгольд Краузе, полагал, что Мартин Лютер завещал немцам «бесценное наследие: завершение Реформации в Третьем рейхе»226. Логика такова: поскольку Лютер сумел порвать с католической церковью, то в христианстве нет ничего неотменимого. И правда, это – главная проблема протестантизма. Уже Лютер сомневался в каноничности некоторых книг Библии, в особенности Послания Иакова, смысл которого он понимал как «оправдание делами»227. Наставник Бонхёффера, либеральный богослов Адольф фон Гарнак, ставил под вопрос каноничность многих разделов Ветхого Завета, и в целом либеральное богословие Шлейермахера и Гарнака склонялось в том же направлении. Более того, когда христианская вера начинает пониматься в качестве основы культурной или национальной идентичности, возникает серьезная путаница. В сознании многих немцев их национальность до такой степени сплавилась с лютеранством (какого уж там лютеранства они придерживались), что они отучились и различать эти две важные вещи, и отчетливо видеть какую-либо из них. Четыреста лет считалось само собой разумеющимся отождествление «немцев» и «лютеран», а в итоге никто уже толком не понимал, что представляет лютеранство, то есть евангелическое христианство.

В конечном счете «немецкие христиане» поймут, что попали в обозначенную Бартом бездну. Для подлинных христиан они превратились в еретиков националистического толка, а для противоположной стороны бездны их антисемитизм никогда не будет достаточно матерым. Один из нацистских лидеров направил в гестапо жалобу на то, что во время заупокойной службы в честь павших на войне исполнялась мелодия псалма «Иерусалим, высокий славный град». Оскорбительные для немецкого уха слова не прозвучали, играла только музыка, но слова неизбежно всплывали в памяти. Этот псалом давно уже исполняли на заупокойных службах – именно его Паула Бонхёффер выбрала для похорон Вальтера в 1918 году.

Глава 12 Начало борьбы внутри Церкви

Если сел не в тот поезд, нет смысла бежать по коридору в противоположном направлении.

Дитрих Бонхёффер

Поначалу «немецкие христиане» были достаточно осторожны и скрывали от большинства свои наиболее радикальные убеждения. Стороннему наблюдателю конференция в апреле 1933 года показалась бы образцом богословской трезвенности. Однако они достаточно громко требовали объединения немецких церквей в качестве «Рейхсцеркви» – раздробленность отдавала Веймарской республикой с фракциями в парламенте. Под руководством фюрера проводилась синхронизация всего и вся (Glechschaltung), и Церкви следовало находиться во главе этого процесса.

После конференции многие немцы готовы были принять единую Рейхсцерковь (Reichskirche). Мало кто знал, как и в какой форме это будет осуществлено, хотя у Гитлера достаточно конкретные идеи имелись. Когда церковные лидеры назначили в мае комиссию из трех епископов для обсуждения будущего Церкви, Гитлер воспользовался представившейся возможностью. Чтобы обуздать не вполне еще подчинившиеся ему церкви, он навязал этому трио четвертого клирика – не кого иного, как Людвига Мюллера, того самого флотского капеллана в отставке, чью кандидатуру фюрер выдвигал на должность епископа рейха (Reichsbishof), главы объединенной Церкви.

Однако в мае попытка Гитлера создать Церковь по своему образу и подобию еще не удалась: Мюллер пока не возглавил вновь образованную объединенную Церковь. Хотя епископы и согласились поставить во главе Церкви рейхсепископа, выбрали они не Мюллера, а Фридриха фон Бодельшвинга, пользующегося всеобщим уважением и кроткого человека. Он возглавлял общину в Билефельде (Вестфалия) для страдающих эпилепсией и другими заболеваниями.