Дюна

Резко, почти вдруг, ослабленное бурей левое крыло вывернулось внутрь и вверх, хлопнуло по борту топтера. Аппарат перевалил через гребень дюны, заваливаясь налево, закувыркался по склону вниз и зарылся носом в противоположную дюну, вздымая каскады песка. Они остановились, аппарат повалился на левый поврежденный бок, правое крыло торчало вверх, к звездам.

Отстегнув пряжки пристежного ремня, Пол, перевалившись через мать, распахнул дверь. В кабину хлынул песок, принесший с собой сухой запах горячего кремня. Он схватил с заднего сидения ранец, увидел, что мать уже отстегнулась. Встав сбоку на правое кресло, она выбралась на металлическую обшивку аппарата. За ней последовал Пол, не выпуская лямок ранца из рук.

— Беги! — скомандовал он.

Он показал ей на поверхность дюны, в сторону выступавшей над нею источенной песком каменной башни.

Спрыгнув с топтера, то и дело оступаясь, Джессика побежала вверх, к гребню. Она слышала, как за спиной тяжело дышал Пол.

— Вдоль гребня, — приказал Пол, — там быстрее бежать.

Они направились к скалам, песок под ногами осыпался.

Теперь до них донесся новый, впечатляющий звук: смесь шепота, шипения, абразивного шороха.

— Червь! — сказал Пол. Звук приближался.

— Быстрее! — крикнул Пол, задыхаясь.

Первый выступ скалы словно пляж, вдающийся в песок, был перед ними метрах в десяти, когда они услышали за спиной треск и скрежет металла.

Пол перекинул ранец в правую руку, держа его за ремни. Он хлопал его по ноге. Другой рукой он взял за руку мать. Они лезли вверх по вздымающейся скале, по засыпанной щебенкой поверхности проточенного ветром изогнутого канала, сухой воздух царапал горло.

— Я больше не могу бежать, — выдохнула Джессика.

Пол остановился и, втолкнув ее в расселину, обернулся, чтобы глянуть в пустыню. Скалистый островок в пустыне огибала движущаяся гора, на поверхности которой рябили песчаные волны… гребень ее был почти на уровне глаз Пола… в километре. За ним дюны были будто сглажены… след петлей охватывал то место пустыни, где они только что бросили сломанный орнитоптер.

Там, где побывал червь, даже следов топтера не было видно.

Длинный холм направился обратно в пустыню, пересек собственный след, засновал из стороны в сторону.

Теперь тварь окончательно отвернула от скал и по изогнутой линии устремилась к горизонту. Они прислушивались, пока шум его движения не исчез в шелесте падающего вокруг песка.

Глубоко вздохнув, Пол глянул на посеребренные луной каменные башни и произнес слова из «Китаб-аль-Илбар»: «Путешествуй ночью, а днем отдыхай в черной тени». Он поглядел на мать:

— Осталось еще несколько ночных часов, ты можешь идти?

— Подожди немного.

Пол спустился на скалистый выступ, закинул ранец на плечи, подтянул ремни и достал паракомпас.

— Скажи, когда будешь готова.

Оторвавшись от скалы, она почувствовала, как возвращаются к ней силы:

— Куда?

— Туда, к хребту, — показал он.

— В глубокую пустыню, — сказала она.

— В пустыню фрименов, — прошептал Пол.

И он замер, вспомнив странное место, которое привиделось еще на Каладане в одном из пророческих снов. Эта пустыня была знакома ему. Но все здесь было как-то не так, чуть иначе. Изображение, запечатленное в памяти, не совсем совпадало с реальным. Реальность словно была тогда повернута к нему под иным углом.

«В том видении с нами был Айдахо, — вспомнил он. — Но теперь Айдахо мертв».

— Смотришь, каким путем нам пойти? — спросила Джессика, неправильно поняв причину его нерешительности.

— Нет, — сказал он. — Ты готова?

Он пошевелил плечами в лямках и вступил в выточенную песком расщелину в скале. Она ступенями выходила на ровную поверхность, откосом вздымавшуюся вверх.

Дойдя до первой ступени, Пол вскарабкался на нее. Джессика последовала за ним.

Постепенно сам этот путь стал делом насущным и конкретным: в углублениях между скал скапливался песок, шаги их замедлялись, источенные ветром камни резали руки, все заставляло размышлять — обходить им или идти прямо. Рельеф налагал собственный ритм.

Говорили они лишь при необходимости, хриплые голоса обоих выдавали крайнюю усталость.

— Осторожно, здесь скользко, — камень присыпан песком.

— Не разбей голову… нависает…

— Не вылезай из-за гребня, луна у нас за спиной, тогда нас легко будет заметить.

Пол остановился, прислонившись ранцем к каменистой стенке.

Джессика вытянулась рядом с ним, радуясь минутному отдыху. Услышав, как Пол потягивает влагу из трубки конденскостюма, она приложилась к собственной. Водяной конденсат был безвкусным, она припомнила воды Каладана, дугу высокого фонтана на синем небе, — такое немыслимое богатство, тогда оно даже не осознавалось… Она помнила лишь форму струи, плеск воды, блеск капель.

«Остановиться бы, — подумала она. — И отдохнуть… по-настоящему».

Сейчас ей казалось, что сама возможность остановиться была бы милосердием. А раз останавливаться невозможно, о милосердии не могло быть и речи.

Оторвавшись от скалистого гребня, Пол повернул вверх по склону. Вздохнув, Джессика последовала за ним.