Дмитровское шоссе

— Из Москвы переводят в один из банков — который определяет сам Соколов, или, по крайней мере, рекомендует как надежный и сочувствующий СССР — несколько миллионов. Эту сумму он, по договоренности с руководством банка, оставляет до последнего дня и пускает в оборот. Получаются проценты и комиссионные. При переговорах с французскими фирмами иногда Соколов случайно не оплачивает вовремя счета — якобы случайно — и нарастают штрафы, которые потом беспрекословно оплачиваются советской стороной. Далее…

— Хорошо, Олег Степанович, достаточно. В общем-то, у нас тоже нет сомнений что расхищаются крупные валютные средства. Но это всего лишь подозрения. Как их доказать? Ведь не с помощью таких смехотворных — вы уж извините меня — заявлений, что вас перевели в гостиницу, где проживали остальные советские специалисты. Между прочим, в этом Соколов прав. Мы всегда настаиваем, чтобы советские граждане жили в одном отеле. Короче говоря, чтобы доказать факт хищений, нам нужны ксерокопии французских счетов, которые мы потом сравним с теми, что будут представлены в бухгалтерию министерства, — их проверит контрольно-ревизионное управление Минфина. После сравнения ксерокопий счетов, полученных из Франции, и представленных здесь, выявится сумма хищений. Я не ошибаюсь?

— Нет.

— Вот поэтому я и приехал сюда, чтобы поговорить с вами. Если вы возьметесь за это дело — добыть копии счетов, — вы выделим вам специальные средства через один из банков и подумаем, в качестве кого отправить вас в Париж. Могу лишь сказать, что на этот раз никакого отношения к авиасалону вы иметь не будут. Связь только через наших людей.

— Да, Василий Иванович, я могу ручаться, что сумею достать такие счета.

— Отлично. А теперь сообщаю вам, что генеральным директором советского раздела на Парижском авиасалоне на этот год снова назначен заместитель министра авиационной промышленности Соколов — как всегда. Да, вот что еще, Олег Степанович. Почему у вас возникла мысль, что вообще возможна утечка валюты, — если не считать, конечно, такого побудительного мотива, что Соколов хотел забрать у вас билет на поезд и передать его одному из своих знакомых, который после взрыва Ту-144 неожиданно решил ехать поездом, а не лететь самолетом. Ведь у вас был билет на поезд Париж-Москва, правда?

— Значит, и это вам известно. Ну что ж, отвечу. Дать честный ответ или тщательно выбирать выражения?

— Мне нужен откровенный ответ. Не жалейте моих нежных чувств.

— Тогда слушайте, Василий Иванович. У меня уже давно возникло впечатление, что стоит советским работникам, командированным за рубеж, получить доступ к валюте и немного освоиться с ситуацией (а это в первую очередь относится к людям, владеющим иностранными языками и руководящими временными мероприятиями — разные концерты, выставки, переговоры и так далее — я исключаю посольства, представительства, такие организации как АМТОРГ, Московский Народный банк, потому что там сидят такие дельцы, что никакое дилетантство не пройдет), как у наших сотрудников появляется прямо-таки непреодолимое желание из потока валюты отвести ручеек в собственный карман. В крупных организациях это тоже возможно, но там все будет гораздо сложнее и более хитроумно замаскировано, так что с этим я не знаком.

— У вас невысокое мнение о советских гражданах, командируемых за рубеж. Ну что ж, вы честно ответили на мой вопрос. Позвольте задать еще один, и я хочу получить не менее откровенный ответ: окажись вы в таком положении, какой была бы ваша реакция?

— Отвечу совершенно честно: не знаю. У меня не было возможности испытать себя, потому что государство еще никогда не доверяло мне сколько-нибудь значительных валютных средств.

— А если на этот раз мы доверим вам крупную сумму валюты?

— О, Василий Иванович, на этот раз у меня совершенно иная цель.

— Мне искренне жаль вас, Олег Степанович. Не сомневаюсь, что вы будете стараться изо всех сил, чтобы доказать виновность Соколова — причем доказать документально. Но месть не приносит счастья, хотя, как утверждают некоторые психиатры, успокаивает нервы. Итак, беремся за работу. Вот телефон. Вы можете позвонить по нему в любое время суток, назвать свой телефонный номер и вам тут же перезвонят. Связь с вами будет поддерживать Николай Иванович Оржанов, наш опытный сотрудник. Он сам вам позвонит. Предварительная дата выезда — начало мая. Вам понадобится время для подготовки. Желаю успеха. До свиданья.

Он встал, пожал руку Олегу Степановичу и Ивану Трофимовичу, и вышел из кабинета.

Олег Степанович подождал, когда закроется дверь, и повернулся к Денисову.

— Иван Трофимович, кто это?

— Вообще-то я не имею права говорить об этом, но ведь ты, черт, все равно догадаешься. Только не ссылайся на меня. Василий Иванович — начальник валютного управления КГБ. Официально управление называется по-другому, но расследование крупных валютных махинаций входит в сферу его деятельности.

Прошлое Ростова