Дневник. 1873–1882. Том 2

25 сентября. Четверг. Обещанное султаном разрешение спорных вопросов оказывается дерзким вызовом целой Европе; султан с нахальством требует отмены морской демонстрации не только по настоящему случаю, но и на будущее время, обнадеживая окончанием спорных дел, однако же не в смысле требований Европы, а согласно желанию самой Порты. При этом напоминается о праве Турции на основании Берлинского трактата занять Балканы. Эта выходка превосходит всё, что до сих пор Турция позволяла себе перед какой-либо из держав. Она вполне понимает бессилие европейского союза и как будто издевается над пресловутым согласием великих держав.

Английское правительство более всех должно чувствовать это оскорбление. Лорд Гренвиль немедленно сделал новое предложение: по невозможности в настоящее время года одним флотом заставить турок уступить Дульцинье черногорцам, обратить союзную эскадру к Смирне и захватить этот порт с его таможней в виде залога, для принуждения Порты исполнить ее обязательства. На предложение это сейчас же дано согласие Россией и Италией; прочие же державы и тут колеблются; еще нет решительных ответов ни из Вены, ни из Берлина, ни из Парижа. Между тем всякая проволочка в таком деле может повредить ему: турки успеют принять свои меры и, пожалуй, не удастся европейскому флоту занять и Смирну без выстрела. Не совсем даже понимаю, как предполагается исполнить это предприятие без десантного войска и при непременном условии избегнуть употребления оружия.

30 сентября. Вторник.

В последние мои поездки в Ливадию не узнал я ничего нового о ходе восточного вопроса. Продолжается обмен телеграммами между кабинетами; всё более и более обнаруживается рознь между ними. Австрия и Франция почти уже отказались от участия в предположенном Англией занятии Смирны в виде залога; Германия закулисно убеждает султана уступить Дульцинье безусловно, дабы тем дать благовидный предлог державам отменить начатую союзную демонстрацию. Италия, первоначально так поспешившая согласиться на предложение Англии, теперь ставит условием согласие других кабинетов. Таким образом, только Россия продолжает идти заодно с Англией в решительных мерах для побуждения Турции к исполнению требований Европы. Но и сама Англия не решится действовать только вдвоем с Россией.

Между тем Сабуров из Берлина телеграфирует, что князь Бисмарк заявил ему о согласии Австрии на те условия, на которых еще в феврале месяце предполагалось восстановить тройственный союз. Сегодня при докладе Гирса государю об этих условиях я высказал мнение, что с февраля положение дел значительно изменилось; те условия, которые мы тогда считали для себя желательными, уже теряют свое значение после падения кабинета Биконсфильда, так что проектированные в феврале взаимные обязательства оказываются ныне выгодными только для одной Австрии. Мнение это разделяют и Гирс, и сам государь. Положено выждать более обстоятельных письменных объяснений от Сабурова.

Не вижу также никакой выгоды в том, чтобы султан согласился только на уступку Дульцинье без всяких обязательств по всем прочим вопросам, как будто всё дело и заключается только в передаче одного этого пункта. Если Порта послушается убеждений германского императора и решится передать Дульцинье черногорцам, то Европа обрадуется такому благовидному предлогу для отмены предпринятых морских демонстраций и притворится удовлетворенною; а что же будут делать бедные черногорцы, оставшись одни лицом к лицу с албанцами на всем остальном протяжении спорной границы? Какого решения дождется Греция? Какой исход получат все прочие вопросы, истекающие из Берлинского договора и остающиеся невыполненными?

4 октября. Суббота.

Начались на месте непосредственные переговоры черногорцев с Риза-пашой[93] об условиях уступки Дульцинье. Англия видит, что, кроме России, никто не поддержит ее в мерах против Турции.

Переговоры Бютцова с Цзеном не подвигаются так успешно, как мы надеялись. Сегодня мы с Гирсом общими силами сочинили телеграмму к барону Жомини в том смысле, чтобы заявить Цзену наши решительные условия, предупредив его, что в случае невозможности немедленно решить дело в Петербурге на этих основаниях дальнейшие переговоры будут перенесены в Пекин и поручены адмиралу Лесовскому.

Сегодня день полкового праздника гвардейских казаков и Собственного е. в. конвоя; по обыкновению, был в Ливадии молебен, церковный парад конвою и затем обед казакам под навесами у оранжерей. При этом случае в первый раз государь показался в публике и перед частью войск вместе со своей новой супругой и детьми. Мальчик был даже одет в казачью форму Собственного конвоя. Официальное появление княгини Юрьевской произвело на всех нас тяжелое впечатление. Позже, возвращаясь по почтовой дороге в Симеиз, я встретил коляску, в которой государь катался со своей новой семьей под охраной многочисленного конвоя. Грустно и жаль его.