Дневник. Том 1

женой Жанена, и та поговорила с ним о нас. Кроме того, у него

еще сохранились кое-какие связи с семейством Пасси *, которое

горячо вступилось за нас перед ним.

71

Через неделю мы опять явились в суд. Объявление при

говора отложили до конца заседания. Готовые ко всему и ни на

что не надеясь, мы вместе с Карром отправились завтракать на

площадь Дворца правосудия. Затем мы вернулись в суд. Мы

встали, чтобы выслушать приговор, и вдруг совершенно неожи

данно из уст Легонидека мы, к своему удивлению, услышали,

что суд нас оправдал, ограничившись только порицанием *.

Руайе не мог простить нам того, что мы оправданы. Этот

человек, непонятно за что, ненавидел нас еще до встречи

с нами. У власть имущих иногда бывает какая-то неосознанная

неприязнь к свободным душам. Возможно, этот человек, даже

не видя нас в глаза, учуял, кто мы такие. Во всяком случае, еще

долго его черная ненависть преследовала нас в нашей работе.

До нас доходили его высказывания, что лучше бы нам отка

заться от журналистики *, а несколько лет спустя, когда мы

обедали у г-на Лефевра, тот нам сказал, что Руайе видит у

нас опасный образ мыслей, что он за нами наблюдает, что нам

следует быть осторожнее... Мы для этого человека были из

любленными крамольниками!

ГАВНИАНА

Карикатуры-фантазии.

«Я сделал как-то несколько рисунков, — рассказывает Га-

варни, — это акварели по контуру. «Политическая пресса» —

торговка с огромным лотком, заваленным политическим хла

мом. Стоит руки в боки; у нее два торса, две головы: повернув

шись одна к другой, головы переругиваются.

В «Дуэли» я нарисовал валета червей и валета бубен, ко

торые держат на поводках двух человечков, рискуя их заду

шить, так как человечки рвутся вперед, чтобы наброситься

друг на друга. Между ними стоит женщина — «Общественное

мнение», она стегает их кнутом, а кнут своими извивами выпи

сывает в воздухе слово «Мерзавцы»!

Я и «Смертную казнь» изобразил вот так: у торговки требу

хой в ногах две лохани; одна кишит маленькими головками,

другая — тельцами. В одной руке у торговки человечек, в дру

гой большой кухонный нож. Она освещена двумя лампами под

абажурами. Два языка пламени изображены в виде женских

фигур в белом: Обвинение указует перстом на человечка, а

Защита молитвенно сложила руки. Внизу целая толпа человеч

ков примеряет одежду и ветхие обноски тех, кто угодил в ло-

72

хань, и выбирает себе по вкусу. Филипон взял у меня этот ри

сунок. Он его подправил и сделал подпись: «Мадемуазель

Франсуаза де Королей». < . . . >

— «А для лондонской «Puppet Show» 1 я представил «Ир

ландское восстание» *, и вот каким образом: Ирландия у меня —

огромное пшеничное поле с копьями вместо колосьев; сверху

на поле дует, напыжив щеки, полисмен в виде Эола; колосья

согнулись и полегли». < . . . >

Вчера. Август 53.

<...> — «С каждым днем наука все больше съедает бога:

Юпитера-то в лейденскую банку запрятали! Ну вот, а теперь,

судя по некоторым данным, можно, я думаю, ожидать, что и

мысль объяснят с материальной точки зрения, так же как объ

яснили гром. Что такое, по-вашему, то нематериальное нечто,

которое возникает в вас от палочного удара или пинка ногою?

Палочным ударом порождается мысль! Душа и тело неотде

лимы друг от друга». <...>

— Он рассказал нам об очаровательной шутке г-жи Жирар

ден. Одна дама обратилась к ней с вопросом: «Я слышала, что

муж ваш ворочает делами; господин такой-то ворочает делами;

что это значит — ворочать делами?» — «Делами? Это... это зна

чить ворочать чужими деньгами!» * ...Вслед за тем он припом

нил изречение г-жи д'Арленкур, которая, увидев, что г-на

Скриба много играют, заметила: «Значит, он очень богат?»

— Розовая рубашка с открытым воротом, серые панталоны

в обтяжку, зеленые домашние туфли — это Готье шествует по

улице Тур-д'Овернь в редакцию «Тан» * править корректуру.

27 июля.

Зашел к Рулану узнать, могу ли я опубликовать «Ло

ретку» без риска снова угодить под суд исправительной поли

ции. И в разговоре по поводу нашего процесса он подтверждает

то, что я уже слышал: министерство полиции преследует не

только идеи, вменявшиеся в вину нам, но и вообще литератур

ные идеи известного рода. «Полицейскому управлению, — ска-

1 «Кукольный театр» * ( англ. ) .

73

зал мне Рулан, — нежелательна литература, которая сама опья

няется и опьяняет других. Так решено, и не мне об этом су

дить...» Да, наше дело было делом по обвинению в романтизме —

и это в благословенном 1853 году! Разве «Латур-Дюмулен не за

явил 10 февраля нашему родственнику: «Должен сказать,

я огорчен тем, что этих господ привлекают к суду: судьи,

знаете ли, такие придиры... Впрочем, мне кажется, эти господа

избрали в литературе неверный путь, и я надеюсь таким при

влечением к суду сослужить им хорошую службу».

«Лоретка» вышла в свет. Ее раскупили за восемь дней *.

В первый раз мы видим, что можем продать книгу.

Г А В И

< . . . > — Я стараюсь изображать на своих литографиях лю

дей, которые мне что-то подсказывают. Да, они подсказывают

мне подпись. Именно поэтому расположение фигур кажется та