Читаем Дневник. Том 2 полностью

будто временами их обуревает человеческая ярость. Омнибусы

повернули свои фонари красным внутрь, чтобы их не захва

тили, когда они будут проезжать через район Интендантских

складов.

Понедельник, 10 апреля.

В этой затянувшейся войне, при отсутствии каких-либо

преимуществ, могущих принести победу той или иной стороне,

бросаешься от одной крайности к другой — от страха к на

дежде, — ведь чего только не объявляют, чего только не говорят,

не пишут, не врут.

Около пяти часов вечера во весь опор прискакал вестовой

и будто бы передал приказ откатить осадные орудия на Буль

вары. В то же самое время к Отейльской заставе прибыло под

крепление в триста человек.

Примирение между Версалем и Коммуной — это мечта

идиота!

125

Среда, 12 апреля.

Проснувшись сегодня утром, я увидел, что над фортом Исси,

который я считал уже взятым, развевается красный флаг *.

Итак, версальцев отбили. В чем причина этого упорного сопро

тивления, какого не встретили немцы? В том, что идея Родины

умирает. В том, что формула «Все народы — братья» встречала

сочувствие даже в дни прусского нашествия и нашего жесто

кого поражения. В том, что идеи Интернационала — безразли

чие к национальности — проникли в массы.

В чем еще причина этого упорства? В том, что в нынешней

войне народ сам заправляет всей военной кухней, сам руково

дит ею, не подчиняясь военщине. Это развлекает простых лю

дей, занимает их, и потому ничто их не утомляет, не обескура

живает, не отталкивает. От них можно добиться всего, даже

героизма.

Елисейские поля по-прежнему под обстрелом, снаряды доле

тают до проспекта Альма, а любопытные добираются до Обели

ска, и толпу их ежеминутно разрезает гонец, который мчится

галопом, лежа плашмя на лошади, точь-в-точь как обезьяна в

цирке.

Возле баррикад на Вандомской площади снуют взад и впе

ред грязные коричневые шинели, у некоторых на ружьях бол

таются котелки. У этих людей такой вид, будто они выставляют

напоказ всю свою грязь.

Когда наш омнибус проезжает мимо Интендантства, откуда

ежеминутно вывозят бочки с вином, кондуктор рассказывает

мне о страшном опустошении складов: офицеры требуют для

своих солдат двойной паек, а женщины из Бельвиля каждый

день уносят в передниках по четыре-пять буханок хлеба.

Суббота, 15 апреля.

Нынче утром работал в саду, под свист пролетающих над

головой снарядов. Два или три рвутся совсем близко. На вилле

кричат: «Все — в подвал!» И вот мы, как и наши соседи, в под

вале. Вокруг дома — взрывы ужасающей силы. Это Мон-Ва-

лерьен посылает нам каждую минуту по снаряду*. Тягостное

ощущение тревоги, когда при каждом пушечном выстреле, в

те секунды, пока снаряд летит, тебя терзает страх, что он вот-

вот угодит в твой дом, в тебя самого.

Вдруг — страшный взрыв. Пелажи, вознамерившаяся собрать

вязанку дров и стоявшая на одном колене, от сотрясения дома

126

садится на землю. Мы со страхом ждем обвала, грохота катя

щихся камней... Ничего!.. Набираемся храбрости и высовываем

нос на улицу... Ничего!..

И все начинается снова и длится около двух часов, вокруг

гремят взрывы, касаясь нас своим дыханием. Вот опять взрыв,

от которого дребезжит цинковая крыша.

Трусливое чувство, какого я ни разу не испытывал при нем

цах. Мое физическое состояние никуда не годится. Я кладу

на пол матрас и, улегшись на него, погружаюсь в какое-то дре

мотное оцепенение, сквозь которое лишь смутно ощущаю кано

наду и смерть. Вскоре к бомбардировке присоединяется чудо

вищная гроза, и раскаты грома и канонады вызывают у меня, в

моем укрытии, ощущение стихийного бедствия: кажется, будто

наступил конец света. Часам к трем гроза утихает, а стрельба

становится более упорядоченной, снаряды падают теперь впе

реди моего дома, на Бульвар и в ров, где федераты вновь уста

навливают осадные орудия.

Когда канонада на время умолкает, я совершаю обход дома.

Да, можно и в самом деле подумать, будто мой дом был ми

шенью для пушек Мон-Валерьена. Три дома позади меня, на

аллее Смоковниц — номера 12, 16, 18, получили по снаряду.

Дом Курасса, уже дважды задетый во время прусской бомбар

дировки, пробит насквозь, от конька крыши до основания. Сна

ряд, посадивший наземь бедняжку Пелажи, разбил железно

дорожную стрелку против моего дома, выворотил рельсы и

своими осколками, обломками рельсов и комьями земли сокру

шил большую часть каменной ограды.

Разговор идет о том, что нам готовит ночь. Спускаемся в

подвал. Закладываем отдушину землей из-под цветов. Разжи

гаем огонь в чугунной печке, и Пелажи устраивает мне постель

под лестницей.

Воскресенье, 16 апреля.

Вопреки всем ожиданиям, ночь прошла спокойно. Ничего,

кроме доносящейся из Нейи артиллерийской перестрелки под

дождем и ветром.

Вчерашний день побудил меня к серьезным исследованиям

в области акустики. Я не знал, чем вызван тот надрывный звук,

похожий на стон, который я однажды было принял за жалобный

человеческий крик. В одной газете я прочел, что этот звук ха

рактерен для тяжелых пушечных ядер. Мне объяснили, что

это — свист, производимый бороздками на свинцовой оболочке

ядра.

127

Теперь я знаю, что стон этот был вызван вогнутым оскол

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
100 знаменитых людей Украины
100 знаменитых людей Украины

Украина дала миру немало ярких и интересных личностей. И сто героев этой книги – лишь малая толика из их числа. Авторы старались представить в ней наиболее видные фигуры прошлого и современности, которые своими трудами и талантом прославили страну, повлияли на ход ее истории. Поэтому рядом с жизнеописаниями тех, кто издавна считался символом украинской нации (Б. Хмельницкого, Т. Шевченко, Л. Украинки, И. Франко, М. Грушевского и многих других), здесь соседствуют очерки о тех, кто долгое время оставался изгоем для своей страны (И. Мазепа, С. Петлюра, В. Винниченко, Н. Махно, С. Бандера). В книге помещены и биографии героев политического небосклона, участников «оранжевой» революции – В. Ющенко, Ю. Тимошенко, А. Литвина, П. Порошенко и других – тех, кто сегодня является визитной карточкой Украины в мире.

Валентина Марковна Скляренко , Оксана Юрьевна Очкурова , Татьяна Н. Харченко

Биографии и Мемуары