Дневники. Я могу объяснить многое

Работать нам с Анталом приходилось очень много. Второго конфуза быть не могло, поэтому мы держали под своим контролем все, вплоть до мелочей. Попутно я пытался докопаться до причины замыкания из-за которого начался пожар, опрашивая тех, кто оборудовал сгоревшую станцию. Это расследование я проводил по собственному почину, поскольку считаю, что причины любой аварии непременно должны быть установлены, чтобы не было бы повторов. Я пришел к выводу, что все произошло по халатности Бертлена и его помощника, некоего Тома, которые поручили установку «сердца» станции – генератора малоопытным людям, не надзирали за ходом работ и не произвели пробного пуска до церемонии открытия. Я изложил всю эту информацию в письме к Реверди и попросил Антала, помогавшего мне в опросах, засвидетельствовать истинность того, что я пишу. Но Антал посоветовал мне не писать об этом и сказал, что Реверди скорее уволит меня, чем Бертлена. Когда Антал объяснил мне причину (будучи гораздо общительнее, чем я, он знал все сплетни до единой), я переписал свое письмо.

Вместо одного пробного пуска, как это полагалось правилами, мы сделали три, благо время у нас было. Мы так старались, что станция была готова на шесть дней раньше срока. Возвращаясь в Париж, мы с Анталом чувствовали себя богачами. 12 500 долларов и сейчас внушительная сумма, а в те времена доллар стоил чуть ли не втрое больше, чем сейчас. Мы строили планы и гадали – дадут ли нам отпуск или нет. Отпуска очень хотелось, поскольку устали мы невероятно. Пока были заняты делом, усталости не чувствовали, но когда закончили, она навалилась на нас. Я хотел навестить мать и заодно приобрести ей новый дом. Представлял, как куплю его тайком от нее, а затем приведу ее и скажу: «Мама, теперь ты будешь жить здесь!» С таким же успехом я мог бы мечтать о том, как построить лестницу до Луны, потому что негодяй Реверди обманул нас, то есть – меня, потому что Анталу он ничего не обещал. Реверди обманул меня, а я невольно обманул Антала.

Меня не только цинично обманули. Меня вдобавок унизили, выставив дураком. Когда я пришел к Реверди за деньгами, он отправил меня к своему помощнику, тот – к бухгалтеру, а бухгалтер – опять к Ро. Я не сразу понял, что надо мной издеваются. Сначала я думал, что стал жертвой привычной французской безалаберности, но, пройдя по этому кругу дважды, понял. Высказав Реверди свое возмущение, я потребовал, чтобы он исполнил свое обещание. Реверди посмотрел на меня так, как учитель смотрит на непонятливого ученика, и снова отправил к помощнику. Я сказал ему, что он бесчестный человек и что я не желаю с ним работать. Антал не последовал за мной, а остался в компании, потому что боялся надолго остаться без работы. Отец Антала с некоторых пор перестал давать ему денег, сказав, что не намерен содержать взрослого сына, которому давно пора научиться жить по средствам. Антал не имел за душой ни гроша и жил от одной получки до другой. У меня тоже практически не было сбережений, но я не мог оставаться в компании после такого унижения.

Я решил ехать в Россию.

Россия, в которой я никогда не был