До февраля

Паша метнулся в сторону, пряча телефон и судорожно соображая, что делать. В полицию звонить – так она вот здесь, основной источник угрозы, удостоверение вроде настоящее. Значит, и неприятности – настоящие.

– Воу-воу, – заговорил крупный, приподняв разведенные руки. – Не надо так шустро, мы безобидные. Пока нас не обижают.

Паша ждал, часто дыша. В подъезд прорываться бесполезно – догонят. Просто убегать – глупо вдвойне: во-первых, догонят, во-вторых, если убегаешь, значит, ты неправ, значит, тебя надо догонять и, куда деваться, бить – служба у них такая. Бить, похоже, будут по-любому, но надо хотя бы не давать формального повода, пусть сами придумывают.

Или закричать, подумал Паша тоскливо, и покосился на редкие горящие окна. Смысла нет. На помощь никто не выбежит, в лучшем случае в полицию позвонят, а она, как было сказано, уже здесь.

Поняв, что Паша не намерен первым ни говорить, ни делать что-либо, мусор, переглянувшись с крупным, пояснил:

– Побеседовать хотели. Есть минутка?

– Беседуйте, – предложил Паша, вспомнив древний анекдот.

Менты, похоже, тоже вспомнили. Они снова переглянулись, и мусор сказал почти жалобно:

– Дубак же… Я окоченел просто, пока ждал. К вам, может, зайдем? Дома же никого, не помешаем. Мы быстренько.

Демонстрируют, суки, что всё про меня знают; пробили заранее, что Вика давно съехала, а Саша так и не заехала, решил Паша, стараясь не злиться. Пускать ментов в квартиру по собственной воле он не собирался, тем более двоих. Потом не то что закладку с героином – библиотеку подрывной литературы, набор педофила и гранатомет под кроватью найдут.

Он мотнул головой.

Крупный миролюбиво сказал:

– Может, в машину отойдем? Там тепло хотя бы, Роман Александрович правда продрог, кашлять начнет – всё управление на самоизоляцию отправят, а мы только маски сняли. Кто преступников ловить будет?

Много вы поймали, подумал Паша. Одного вон пятнадцать лет ловите, а он ходит и убивает всех подряд.

Мусор звонко чихнул и сконфуженно извинился. Паша устыдился и сказал:

– Только недолго.

– Да мы мигом, – заверил крупный и заскрипел в сторону соседнего дома, где места для парковки было побольше, бросив через плечо: – Тут рядом.

«Гранта» вправду ждала рядом, прогретая и незапертая, несмотря на отсутствие полицейской раскраски и иных опознавательных знаков, способных отпугнуть ворье. Впрочем, что́ я знаю о нынешнем ворье и его отношениях с ментами, подумал Паша: может, они уже официально друг друга охраняют. У полиции-то явно есть дела поважнее, чем ловить воров и убийц. Например, с блогерами тележить и с тележниками блажить.

Паша подумал, что последнюю шутку надо бы записать, чтобы похвастаться все-таки Ане, – но мусор вдвинулся на заднее сиденье вслед за ним, хотя переднее пассажирское было свободно. Крупный сел за руль, обернулся, включил подсветку в потолке и спросил:

– Теплее же?

Натоплено было так, что у Паши заболела голова – пока несильно, предупреждающе. К тому же в салоне висел духан, хитро сложенный из потных ментовских ног и жоп, антиперспирантов, выжранного кислорода и жареных семечек.

Паша отвечать не стал, а мусор стянул вязаную шапку, показав модно стриженную рыжеватую голову и хитрое лисье лицо. Он снова чихнул, теперь себе в колени, едва не расколотив лоб о спинку переднего сиденья, смущенно улыбнулся, сверкнув великоватыми зубами, и признался:

– Подостыло малость.

Крупный выключил верхний свет, отвернулся и завел машину. Печка сразу заревела, ноги погладила прохлада, ощутимая даже сквозь ботинки.

– Вообще заморозишь сейчас, – отметил мусор с ноткой возмущения.

– Пока стоит, грева нет, ехать надо, – сказал крупный. – Прокатимся?

– Давайте вы лучше спросите быстренько, что хотели, и я пойду, – предложил Паша.

Фиксатор дверных замков щелкнул, машина тронулась. Паша попробовал молча разблокировать дверь и тут же ударился о стекло плечом и виском: мусор, ухватив его за куртку, дернул на себя и с силой толкнул.

– Сиди уже, – сказал он.

Паша попробовал вырваться, и мусор ткнул его головой в стекло уже сильнее.

– Сиди, пока по-человечески просим. А то приказывать начнем.

Диктофон надо включить, подумал Паша, но мусор следил за ним внимательно, и крупный тоже поглядывал в зеркало. Шансов действовать незаметно было немного, зато возникала гора шансов лишиться телефона в момент его разблокировки, так, чтобы менты могли и телеграм-канал стереть либо переоформить на себя, и залить в память запрещенку, которой хватит не на двушечку даже, а лет на восемь.

Они проехали поворот к улице Дзержинского, где стоял УВД, и притопили по пустой в это время Лесной. Ехать по ней было особо некуда, она вела к промзоне, которую всё собирались застроить жильем, но мешали то тяжбы и уголовные дела владельцев основных участков, то финансовые кризисы, то теперь вот ковид. За зоной ничего не было, только одичавшая лесопосадка. В нее они и въехали, остановившись в метре от индевелого и засыпанного снегом, но не собирающегося ложиться бурьяна, обозначавшего конец дороги куда выразительнее оставшегося позади знака.