Добро не оставляйте на потом

Маттео остановил сестру и прошептал что-то ей на ухо. Николина развернулась, подошла к койке. Наклонилась и поцеловала мать в щеку.

– Прости, мама.

Затем она вышла из палаты и закрыла за собой дверь.

24

Лукка

Анина надела лучшую из своих шелковых ночных рубашек. Тонкие бретельки упали с плеч, когда она чистила зубы. Она побрызгалась духами и подкрасила губы блеском. Пошла в гостиную и взяла книгу, собираясь почитать, но тут услышала, как в замке на входной двери заскрежетал ключ.

Войдя в квартиру, Паоло снял куртку, от которой воняло застоявшимся сигаретным дымом. Анина замахала ладонью перед лицом:

– Вывеси ее за окно.

– Я не курил. Зато это делали все вокруг. – Он бросил куртку на кресло.

– Где ты был?

– В «Паццо».

– Встречался с друзьями?

– Нет, ходил один.

– А вчера?

– Вчера был с друзьями. К чему эти вопросы?

– Я не имею ничего против, когда ты куда-то ходишь. Но ты каждый вечер это делаешь.

– Мне здесь скучно одному. – Паоло сел на диван.

– Моя бабушка лежит в больнице. Ей там со мной спокойнее.

– Было бы неплохо, если бы ты и обо мне иногда беспокоилась.

– Ты это серьезно? Моя бабушка больна. Ты же прекрасно знаешь, как ты мне дорог. Не понимаю, зачем ты все усложняешь.

– Мне не удалось получить эту работу.

– Мне очень жаль. – Она села рядом с ним. – Но ничего страшного, Паоло. В Риме было бы труднее. Это дорогой город. И мы были бы далеко от наших семей.

– Ты, видимо, считаешь, что я не способен найти приличную работу, зарабатывать на достойную жизнь и заботиться о нас, так?

– Конечно, ты на все это способен. Ты обязательно найдешь подходящее место. – Как только эти слова слетели с ее губ, она поняла, что произносила их уже сотню раз. Паоло верил им не больше, чем она сама. Анина подняла с кресла его куртку.

– Я сам, – проворчал Паоло, собираясь встать.

– Сиди. – Анина взяла из шкафа вешалку, повесила на нее куртку, открыла окно и зацепила крючок за карниз. – Надо проветрить, дым портит ткань.

– Я сегодня поцеловал девушку в баре.

У Анины мгновенно пересохло во рту и сердце забилось быстрее.

– Зачем ты это сделал?

– Просто так. – Паоло подпер голову руками. – Я даже не знаю.

– А зачем ты мне рассказал?

– Потому что я все тебе рассказываю. – Паоло пошел в ванную.

Анина почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Она села.

Спустя несколько минут Паоло вернулся и сел в кресло напротив нее.

– Прости меня.

– Ты был пьян?

– Немного.

– Но достаточно трезв, чтобы понимать, что ты делаешь. – Анина скрестила руки на груди.

– Я решил подурачиться. Но меня тут же замутило. Я люблю тебя, ты для меня все.

– Что значит «все»?

– То же, что и всегда. Я хочу прожить с тобой всю свою жизнь.

Анина почувствовала, как внутри закипает злость.

– И что это был за поцелуй?

– В каком смысле?

– В прямом. Что за поцелуй?

– Самый обыкновенный. Мы просто болтали.

– О чем?

– Она рассталась со своим парнем и решила целовать по одному мужику в день, чтобы найти того, с кем снова сможет встречаться.

– Как ее зовут?

– Не знаю.

– Ты разговаривал с женщиной, поцеловал ее и не знаешь, как ее зовут?

– Я не спрашивал.

Она пристально посмотрела на него.

– Что ты от меня хочешь? Я совершил ошибку. Я не собирался тебе говорить. Не стоило этого делать.

– То есть лучше хранить секреты? Чего тебе не стоило делать, так это целовать другую и проявлять неуважение ко мне, и неважно, рассказал ты мне об этом или нет. Дело не во мне, а в тебе.

Анина скрылась в спальне, но тут же вернулась с одеялом и подушкой.

– Сегодня будешь спать здесь.

Он потянулся к ее руке:

– Прости, я очень сожалею.

– Неужели?

В глазах Паоло стояли слезы. Анина никогда не видела его плачущим. Выглядел он отвратительно.

– Нельзя целоваться с первой встречной в баре просто потому, что злишься на меня, – тихо сказала она.

Анина вошла в их крошечную спальню и закрыла дверь. Она сорвала со стены большой постер с романтическим изображением пляжа в Черногории. Похоже, не будет никакого медового месяца, не будет катамаранов, плывущих по спокойной воде, озаренной лунным светом. Она сидела на краю кровати и ощущала, как их планы утекают сквозь пальцы, будто песок. Слезы Паоло – это одно, но где же ее слезы? Выплакавшись, она всегда чувствовала себя лучше, как будто очищалась. Но сейчас Анина не могла плакать, и это означало, что настоящая боль придет позже.

* * *

Матильда сидела в кресле возле больничной койки. Она откусила небольшой кусочек бискотти, а затем макнула его в слабый чай.

– Это ты испекла? – спросила она Николину.

– Роза. Невкусно? – Николина перестилала постель принесенным из дома бельем.

Матильда откусила еще кусочек.

– Многовато пекарского порошка.

– Она неплохо готовит, а вот пекарь из нее совсем никудышный. – Николина засунула подушку в сатиновую наволочку. – Для Маттео это не имеет значения. Он считает ее богиней.

– Точно. – Матильда кивнула. – Говорят, во втором браке любовь крепче. Я этого уже не узнаю.

– Я тоже, мама.

– Ты и твой брат очень похожи на нас с Нино.

– Разве?

– А тебе так не кажется?

– Мы не так часто ссоримся.

– Я вообще больше не ссорюсь с Нино.

– Правда?

Матильда снова кивнула: