Добро не оставляйте на потом

– Правильно сделали, что решили купить часы. Ей нужны часы на цепочке. Все сестры носят такие. У меня есть одни, я их отреставрировал и могу продать. Но они дорогие. Антикварные. Раритет. Хотите посмотреть?

Мак-Викарс кивнул. Матиуцци ушел в мастерскую и вернулся с часами. Он собирался продать их через посредника, если позже ему понадобятся наличные.

– А почему циферблат перевернут? – спросил Мак-Викарс, рассматривая часы в золотом корпусе, окантованном авантюрином.

– Медсестре нужно сразу видеть время, не двигая запястьем. Тут есть секундная стрелка. В часовой механизм вставлены драгоценные камни, а это значит, что часы всегда показывают точное время, никогда не сбиваются ни на секунду. Это важно при измерении пульса.

– Мне нравится камень.

– Вы никогда ничего подобного не найдете в Шотландии, да и на всех Британских островах.

– Сможете сделать гравировку?

Матиуцци оглянулся на сына. Гравировальная ручка и пластина уже были упакованы. Пикколо помотал головой.

– Сожалею, сэр, не сможем.

– Но мне очень нужна гравировка. Я бы хотел сделать надпись «Доменика и Джон». Я ведь пришел к вам, потому что она итальянка. Подумал, для нее вы точно постараетесь.

– Так она сейчас в Италии?

– Нет, сэр, к счастью, она работает здесь, в Шотландии. В монастыре в Дамбартоне.

Матиуцци сперва подумал, что не мешало бы предупредить мужчину об опасности, грозившей его будущей невесте. В Шотландии любой итальянец не застрахован от обвинений в принадлежности к «пятой колонне». Но где гарантия, что капитан не пришел разузнать, насколько итальянские шотландцы осведомлены о возможной облаве? То, что он здесь якобы по рекомендации Антики, вряд ли можно считать подтверждением обратного, ведь этот разносчик мороженого был знаком с каждым встречным. Матиуцци промолчал.

– Необязательно гравировать наши имена полностью, инициалов будет достаточно. J и D. Прошу вас. Я собираюсь сделать ей предложение.

– Ну раз так… – Матиуцци передал часы сыну.

– Папа, но я же упаковал инструменты, – прошептал Пикколо.

– Так распакуй их. Сделай, что человек просит.

* * *

Холмы и лужайки на территории Нотр-Дам-де-Намюр лоснились сочной влажной зеленью. Вокруг статуи Пресвятой Матери Божьей цвели красные садовые розы. Вдоль дорожек с изящных стеблей свисали бутоны ярко-розовых пионов, готовые вот-вот раскрыться.

В первый день мая сад пестрел розовыми азалиями и голубыми гиацинтами. Зеркальный пруд был усеян кружевными белыми лилиями, плывущими по темно-синей воде. Монахини называли свой пруд «зеркалом небес».

Джон Мак-Викарс нервно ходил взад и вперед перед зданием монастыря.

Сестра Матильда выглянула из-за занавесок на первом этаже:

– Он уже протоптал дорожку на лужайке.

Доменика посмотрела в окно:

– С ним что-то не так.

– Он просто влюблен.

– Вам это видно с такого расстояния, сестра?

– Лучше пойди поговори с ним, пока он не втоптал себя в землю по самые погоны. Тебе не кажется, что ты уже достаточно его помучила?

– Может быть. – Доменика подмигнула сестре Матильде. Она накинула на плечи шарф, подаренный Мак-Викарсом, и вышла к нему.

В темно-синем мундире Мак-Викарс выглядел по-королевски. Он помнил, как один высокопоставленный офицер торгового флота однажды сказал: «Наша форма настолько прочна, что не даст согнуться, даже если вам вдруг изменит мужество». А в то утро Мак-Викарс испытывал сильный страх. Он смотрел на идущую к нему Доменику и чувствовал, как с каждым ее шагом сердце колотится все сильнее. Его будущее находилось в ее руках.

– Монахини переживают за траву на лужайке, – сказала Доменика.

– Разве здесь запрещено гулять?

Доменике стало жалко капитана. Всегда готовый пошутить и даже съязвить, сейчас он казался беспомощным.

– Зачем вы пришли, Джон?

Он глубоко вдохнул.

– Доменика, я знаю, что я вас недостоин.

– Вы проделали весь этот путь из Глазго, чтобы сообщить мне об этом?

– Нет, я проделал этот путь из Глазго, чтобы просить вас стать моей женой.

Доменика сунула руки в карманы фартука. Предложения руки и сердца она точно не ожидала. Она решила, что он пришел в монастырь выяснить, готова ли она снова видеться с ним. Знай она, что Мак-Викарс собирается делать предложение, надела бы свое голубое платье. А вместо этого на ней сестринская форма. Кажется, она никогда не выглядела должным образом, когда он хотел сказать ей что-то важное. Но, возможно, так и надо. У них не было времени прибегать ко всяким уловкам – встретившись, они сразу оказались в пункте назначения, миновав все промежуточные станции. Она мысленно сравнила перспективу жизни без него с обязательствами перед ним до конца своих дней. Доменика не считала себя импульсивной, но в тот момент поняла, что вполне способна такой быть. Она ведь все для себя решила еще той ночью, когда впервые его увидела.

– Что-то не так? – взволнованно спросил он.

– Все точно не так, как я себе представляла.

Он огляделся вокруг:

– Дождя нет. Тепло. Я постригся и надел форму. Даже побрызгался одеколоном.

– И все ради меня?

– Если этого недостаточно, скажите, чего вы хотите, и я это сделаю.

– Этого достаточно, Джон. Я буду счастлива выйти за вас замуж.