Добролёт

Кабинет генерал-губернатора Николая Николаевича Муравьева. В углу – большие напольные часы, рядом – на подставке – коричневатый глобус, над ним, на стене, карта мира. На карте зеленой и коричневой красками выделена Российская империя. Сверху, по самому краю карты, крупными буквами надпись: «Ничего не проглядеть, на все быть готовым!»

В центре кабинета – дубовый стол, на нем письменные приборы, вдоль стены – кресла. Над столом портрет императора Николая I.

Закинув руки за спину, Муравьев ходит вдоль карты.

Муравьев. Итак, час пробил! Война со всей Европой. Да что там с Европой, со всем миром! И что мы имеем здесь, на востоке? А имеем мы безлюдные холодные пространства. Из одного конца в другой – год пути. Кругом одни прохвосты: ссыльные, убийцы, каторжане, а в нашей Америке – ушкуйники. Золото, пушнина, морской зверь – все мимо, все сквозь пальцы. Казна пуста. Я связан по рукам. Как в ссылке: дорог нет, кони и то дохнут на болотных тропах. Все держится на слове Божьем. (Оглядывается и уже громче.) И на государевом слове. (Вновь оглядывается, точно не доверяя себе.) Сюда (проводит по карте рукой) можно запихать несколько Европ. И еще место останется.

(Подходит ближе к карте, всматривается.) Здесь все, как и при матушке Екатерине. Вон даже на картах Сахалин показан, как полуостров. А Невельской доказал, что Сахалин – остров. Утер всей Европе и Лаперузу нос. Молодец! А его хотят за это в тюрьму упечь! За то, что нарушил инструкцию и провел опись без разрешения. Да если бы русский человек жил и действовал по инструкции, сидеть бы нам сегодня не на берегах Великого океана, а на Яузе. Сейчас настал решающий час, может быть, минута.

(Подходит к столу, звонит в колокольчик.)

(В дверях появляется чиновник особых поручений Свербеев.)

Свербеев. Звали-с?

Муравьев. Где его преосвященство?

Свербеев. Ищим-с, ваше превосходительство!

Муравьев. Он что – иголка? Мне доложили, что еще вечером он миновал заставу на Веселой горе.

Свербеев.

Вещи его преосвященства в гостинице, что при Благовещенской церкви. А его самого нету-с. Полное отсутствие присутствия.

Муравьев. Что, его выкрали?

Свербеев. Не могу знать-с. Но мною приняты меры. По всему городу его ищут-с – курьеры, казаки, полицмейстер, жандармы. Но мало кто его знает в лицо.

Муравьев. Если у себя под боком человека не можете найти, то за что вам платят жалованье?

Свербеев. Непременно найдем-с, ваше превосходительство.

Муравьев. Что слышно с того берега?

Свербеев. Экспедиция Ахтэ сидит и ждет переправы через Ангару, в Вознесенском монастыре. Пьют водку. Там же управитель Американской компании Николай Францевич Лажкин. А с ним англичанин-миссионер.

Муравьев. Веселая кампания подобралась: немцы, чухонцы да еще англичанин. Слава богу, Ангара их от нас отгородила, держит их. Вот что – ступай и передай приставу: не найдет Иннокентия – сгною в Нерченских рудниках.

Свербеев. Лед по Ангаре уже почти прошел. Утром с того берега переправился морской офицер из Петербурга – Самарский. Лихой моряк, не испугался. Он с пакетом следует на Камчатку.

Муравьев. Сделай все, чтобы задержать Лажкина и Ахтэ. Я должен до их приезда переговорить с Иннокентием. Это вопрос жизни и смерти для всего нашего дела. И не спускайте глаз с этого англичанина. Но будем с гостем вежливы и предупредительны.

Свербеев. Неспроста он в такую даль забрался.

Муравьев. Есть у нас в правительстве люди, которые перед англичанами готовы на коленях ползать. Но с миссионерами мы не воюем. (Ходит по комнате.)

Вот что, Самарского срочно ко мне. Надо узнать самые свежие новости из Петербурга.

Свербеев. Этим новостям уже месяц.

Муравьев.

Что поделаешь. К сожалению еще не изобрели ковер-самолет.

Свербеев. (Идет к дверям, выглядывает.) Ваше превосходительство, Самарский уже ждет в приемной. (Закрывает дверь.) А с ним жена городского главы Наталья Павлантьевна Катышевцева.

Муравьев. А она по какому делу?

Свербеев. Она вместе с Самарским пришла, оказывается, они знакомы. Он остановился у Катышевцевых.

Муравьев.(Как бы раздумывая.) А что слышно о Невельском?