Добролёт

Фрося(Вновь падает на колени и говорит шепотом.) Владыко, прости меня, грешную. (Иннокентий вновь показывает, чтобы она встала с колен. Затем подходит к ней и приподнимает. Фрося, встав, скороговоркой, точно боясь, что Иннокентий не будет слушать, зашептала): Владыко, будьте милостивы, выслушайте меня!

(Иннокентий вновь прикладывает палец к губам.)

Когда ей священник на палецНадел золотое кольцоИз глаз ее брызнули слезыРучьем потекли на лицо.

Фрося(сквозь слезы). Прямо, как есть, это про меня.

(Елизавета Ивановна закончила петь, обернулась.)

Елизавета Ивановна. Ой, кто к нам пожаловали! Фросенька, проходи, милая! (Поворачивается к Иннокентию.) Это Фрося. Дочь Павла Даниловича Катышевцева, ваша крестница к нам пожаловала.

Иннокентий(после некоторой паузы). Какой ты, Фросюшка, красавицей стала! С чем пришла? Что гложет тебя? Сказывай толком.

Фрося. Я, право, и не знаю, с чего начать.

Иннокентий. С самого главного.

Фрося. Владыко, я не знаю, что мне делать, как поступить. Или в Ангару броситься, или идти за постылого?

Иннокентий. Даже так?

Фрося. До сего дня я жила, как птичка божья. Пела, веселилась. А тут на Крещенье заслали к нам сватов. И после Пасхи я должна дать свое согласие.

Иннокентий. И что?

Фрося. Я его совсем не люблю. А папенька настаивает. В такой день мне, право, неудобно говорить вам о таком.

Иннокентий

(вздохнув). Все свершается по воле Божьей.

Фрося. Но я его не люблю!

Иннокентий. Голубка! А ну, садись за стол. (Наливает чай и подает Фросе.)

Фрося. Владыко! Я люблю родителей.

Иннокентий. И я о том же. Родители не желают тебе зла.

Фрося. Но они знают только то, что знают они. Меня, моего сердца, моим чувствам там нет места.

Иннокентий (раздумчиво). Откуда тебе это известно?

Фрося. Меня никто не спрашивал. Это выбор моего папеньки.

Иннокентий. Понятно…

Фрося.

Я каждый день прошу Господа, чтобы он помог мне.

Иннокентий. Святые отцы говорили: либо то, о чем ты молишь, тебе не нужно, либо от тебя ждут больших усилий. Подождать надо.

Фрося. Но сколько?

Иннокентий. Во время Своей земной жизни Господь смиренно, со всем усердием и любовью исполнял то дело, на которое послал Его Небесный Отец. Он терпел и нам велел…

Фрося(осмелев). Владыко! Я стараюсь себя превозмочь, но у меня это плохо получается… У нас проездом на Камчатку остановился Сергей Львович Самарский. Мои родители давно знакомы с его семьей. Три года назад мы гостили у них в Москве.

Иннокентий. Выходит, на нем свет клином сошелся?

Фрося. Люблю его пуще смерти.

Иннокентий. А если его отправят в Америку. Поедешь?

Фрося. Хоть на край света!

Иннокентий. Вот это по-нашему! Хоть на край света. Только где он, этот край?

Фрося. Я знаю – я сейчас стою на самом краю.

Иннокентий.

Твоя жизнь только начинается. И не надо вот так сразу очерчивать ее. Твой батюшка упрям, знаю это не понаслышке.

Фрося. Я готова на все.

Иннокентий. Ты, дева, не разжигай себя. И нас. Твое дело непростое, даже не знаю, с какого края подойти.

Фрося. Владыко, вы попросите его! Я буду всю жизнь за вас молиться.

Иннокентий. Будем молиться вместе. А пока иди. И успокой свою душу.

Фрося. Спасибо, батюшка.

(Фрося выходит. Проводив Фросю, Елизавета Ивановна возвращается.)

Елизавета Ивановна. Жалко девушку. Катышевцевы ее, крохотную, из сиротского приюта взяли. Удочерили. Теперь она стала единственной наследницей. А Катышевцев на седня самый богатый в городе. Миллионщик!

Иннокентий. И за кого ее хотят отдать?

Елизавета Ивановна. Скорее всего, за старого и богатого. Деньги к деньгам. Чего еще-то ждать. Нас ведь не спрашивают. Мы, женщины, были и остаемся подневольным, скоропортящимся товаром. А она будет несчастна еще до свадьбы.

(Открывается дверь, на пороге неожиданно возникает подвыпивший печник Трофим. Елизавета Ивановна закрывает собой ему дорогу, достает монету.)

Елизавета Ивановна(шепотом). Бери и уходи. Владыка занят.