Добролёт

Иннокентий. А я ехал на Амур. Осмотреть там епархию. Сына своего Гаврилу повидать. Другой, более короткой, дороги туда нет.

Лажкин. Я сейчас отбываю в Якутск, А уж далее поеду в Иркутск, доложу губернатору, что видел, что слышал. Эх, не послушались вы меня, не поддержали!

Иннокентий. Провидение благословило нас закрепить за Христом Амурский край последней несокрушимой печатью – созданием в нем паствы и церквей Христовых. Для этого усилий одного человека недостаточно.

Лажкин. Но и пылинка, вовремя брошенная на весы, склоняет их в другую сторону. Кстати, здесь Петр Данилович Катышевцев с женой. Они тоже собрались на Камчатку. Петр Данилович, по примеру Волконского решил Россию защищать солдатом. (Вынимает изо рта трубку, приставляет ее к виску и начинает вращать.) По дороге ему сообщили новость, его дочь Фрося должна вот-вот разродиться. И что господин Самарский был ранен при обороне Петропавловска. А после они выехали с семьей на компанейском корабле и пропали. Вот Петр Данилович ждет судно ехать на Камчатку. Здесь нанял вооруженных якутов.

Иннокентий. Купеческое дело – торговать, а не воевать. Ну, беда с ними!

Лажкин. Сейчас они ждут меня в лесу, чтобы ехать вместе до Якутска.

Иннокентий. Господь вам в помощь, Николай Францевич. Передайте многоуважаемому Константину Петровичу и Наталье Павлантьевне мое благословение. И скажите, что нельзя поддаваться унынию. Господь поможет, и их возлюбленные чада отыщутся. Будем молиться за них.

Лажкин. Передам, обязательно передам. (Вздыхает.) Что теперь будет с Камчаткой, что будет с Америкой? Англо-французская армада караулит каждый шаг. Слышал я, что здесь, на Восточном море, пятьдесят шесть вражеских кораблей.

Иннокентий(раздумчиво). Следовательно, как бы Камчатку ни укрепляли – ей не устоять. Наши суда укрылись в Амуре и в совершенной безопасности.

Лажкин.

Путятин и Невельской увели корабли вверх по Амуру. Духовенство русской Америки собрало деньги серебром на военные нужды. Но англичане остановили корабль и все забрали.

Иннокентий. Мы не обеднеем, они не станут богаче. Наемники – всегда наемники, особенно у слепых. Надо помолиться за павших соотечественников, которые до конца выполнили свой долг. Жизнь – сложное дело. Опора одна – Господь!

Лажкин. Местные, когда в лес убегали, посуду на огородах зарыли. Иконы, кресты, кадила, всю церковную утварь унесли. Сигнальные пушки зарыли. Англичане нашли посуду и взяли ее себе. Кто-то из наших выдал. Но свои же воруют. Товары компанейские растащили. Урону от них больше, чем от неприятеля. Беда, право!

Иннокентий. Не в первый раз открывается здесь воровство. Но смотришь-посмотришь – дело совсем не так кончится, как можно было ожидать; все и вокруг – родня, а свой своему поневоле друг. Для России эта зараза, может оказаться опаснее и страшнее всяких неприятельских нашествий.

Лажкин. Якуты, увидев, что русские побросав и закопав вещи, убежало в лес, перестали исполнять христианские обязанности. Разбежались по улусам, говорят, что будут шаманить и отпугивать англичан. И отец Петр, который здесь служил, первый отъехал.

Иннокентий. Каюсь, отец Петр – моя вина. Болезнь надо лечить вовремя. Порою нужно отрубить больной палец, чтоб было спасено все тело.

Лажкин. Все рушится. Компания – банкрот. Владыко, подскажите, что делать? Чем утешится душа наша?

Иннокентий. Надо ударить в колокол и показать, что церковь наша стоит и будет стоять на этой земле.

Лажкин. Кто же ударит? Вы, ваше преосвященство?

Иннокентий. А что? И ударю.

Лажкин. Я преклоняюсь перед вами, ваше преосвященство. Но колокольным звоном вражескую силу не отгонишь.

Иннокентий. Вспомните. Вначале было слово. А потом пошли дела. Если бы Николай Николаевич прошлым летом не сплыл по Амуру и не сплавил с собой хлеб и людей, то Петропавловск был бы уничтожен неприятелем. Конечно, бог знает, что будет далее, но неприятель пока отбит.

Лажкин. Но корабли его заходят в Аян, как к себе домой.

Иннокентий.

Ничего. Но в Амур-то они не заходят.

Лажкин. Владыко, и я признаю свою неправоту, когда настаивал против Амура. Но этим дело не закончится. После перемирия начнется торг, и нам придется уступить американские колонии.

Иннокентий. Да полно вам, Николай Францевич. Мы не святые и предвидеть все невозможно. Зато у России теперь есть Амур. Встали там и будем стоять.

(Лажкин уходит. Иннокентий вновь принимается прибирать в церкви. Открывается дверь, и в церковь вбегает Яшка-тунгус.)

Яшка-тунгус. Батюшка! Беда. Англичане на берегу. Бежать надо!

Иннокентий(спокойно). Рад тебя видеть, сын мой, живым и здоровым.