Добролёт

Яшка-тунгус. Я только что был мертвым. Плыли мы с Камчатки, нас остановили и взяли в плен. Десять суток мы сидели в трюме. А я прыгнул от них в воду. Меня стреляли. Но видишь живой. Сюда прибежал.

Иннокентий. Молись. Господь тебя спас.

Яшка-тунгус. Я каждый день ему молюсь. Утром и вечером. Когда спать ложусь и когда встаю.

Иннокентий. Как ты на корабль-то попал?

Яшка-тунгус. Мы, батюшка, летом прибыли на Камчатку. Губернатор – Василий Степанович – добрая душа, нас принял, дал помещение. Петропавловск тогда к обороне готовился. Ну и мы в стороне не стояли. Сергей Львович был назначен на батарею. Данила обучал военному делу камчадалов.

Иннокентий. И где они сейчас пребывают?

Яшка-тунгус. В плену английском. Когда подошли корабли, началась страшная пальба. Они высадили десант. Я впервые в жизни стрелял по живым людям. Прости меня, Господи!

Иннокентий.

Яша, это война.

Яшка-тунгус. Завойко – губернатор, так нам и сказал. Умрем за веру, царя и Отечество. Когда хранцузы высадились и полезли в гору, Сергей Львович ударил по ним из пушки. Данила был среди матросов и читал молитвы. Когда хранцузы подошли вплотную, матросы и камчадалы ударили в штыки. Хранцузы и англичане бросались от наших в море прямо с утеса.

Иннокентий. Завойко мне писал, что десант насчитывал девятьсот человек, а наших было около трехсот.

Яшка-тунгус. Мы их там положили несчитано, а остальные бежали к лодкам, как испуганные олени. Сергей Львович был ранен. Его и Данилу Завойко посадил на компанейское судно вместе с женой Фросей, ребенком, Глафирой. Они меня с собой взяли. При выходе из Петропавловска нас остановили англичане.

Иннокентий. Будем молиться во Славу нашего оружия и чтоб воцарился мир.

(В церковь входят вооруженные ружьями якуты. Впереди всех вождь Тырынтын.)

Тырынтын. Кентий, там англичане с корабля. Направляется сюда. Уже близко. Это те, что приплывали сюда недавно. Возле ограды лошадь.

Иннокентий. Предлагаете бежать?

Тырынтын.

Мы пришли тебя защищать.

Иннокентий. На все воля Божья. Мы у себя дома. И не пристало хозяевам бегать от гостей. Даже непрошеных.

(Якуты начали о чем-то шептаться.)

Иннокентий. За меня не беспокойтесь. Я буду молиться за вас.

Тырынтын(помявшись). Мы думали, ты нас бросишь, как негодных собак, а ты приехал к нам.

Иннокентий. Мне государь наш Николай Павлович при встрече сказал: «Там, где поднят российский флаг, он не должен более спускаться». Там, где прозвучал колокол, служба не должна прерываться. Идите, дети мои к своим семьям и молитесь. А с оружием в храм заходить нельзя.

Тырынтын. Мы будем тебя защищать.

Иннокентий.

Меня Господь защитит. А ты скажи своим людям, пусть уходят.

(Якуты выходят из церкви. Тырынтын остается. Он садится на пол и, склонившись, начинает читать молитву.)

Иннокентий. Мы теперь вместе. На все времена. И якут и русский и тунгус.

Яшка-тунгус. Мы теперь не только подданные русского царя, но и царя Небесного – Иисуса Христа.

(Иннокентий встает на колени и начинает молиться. Затем оборачивается к Якову и Тырынтыну.)

Иннокентий. Вы бы ушли. Если они сейчас сюда зайдут, то могут арестовать и расстрелять.

Яшка-тунгус. Батюшка, позволь мне остаться с тобой. Чему быть, того не миновать.

Иннокентий. И все же я советую уйти.

Яшка-тунгус.

Жизнь одна. А от смерти все равно не убежишь. Я буду с тобой.

Тырынтын. Мы с тобой, Кентий, пойдем до конца.

Иннокентий. Как знаете.

(Яшка-тунгус и Тырынтын становятся рядом с Иннокентием на колени.)

Картина вторая

Иннокентий(молится). Скоро предвари, прежде даже не поработимся врагам хулящим Тя и претящим нам, Христе Боже наш: погуби Крестом Твоим борющия нас, да уразумеют, како может православная вера, молитвами Богородицы, Едине Человеколюбе. (Делает паузу, бьет поклоны.) Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день.

(Раздается топот множества ног. В церковь вваливаются англичане. С офицером в церковь входит Мария. Иннокентий, не обращая на них внимания, продолжает молиться.)

…Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что все ниспослано Тобой.