Самойлов.
Я-то пойду. Только они тебя послухать хотят. Ты им здесь как отец. Григорий Иванович, плыть в Калифорнию добром не кончится. Почти три года прошло, как мы с Охотска вышли. Пороху-то всего два бочонка осталось. Без баб мужики озверели. Местных жонок сильничать начали. Добром это не кончится. Да и на них полагаться нельзя, особливо ежели приметят, што огнеприпасы у нас вышли. Плыть в Охотск надобно и в том же году назад возвернуться, чтоб на пепелище не прибыть.Шелихов.
Выходит, стариков отвезти, которые в родной земле костям покой могли бы найтить, а ослабших, которым мука и крупа нужна, да на печь с бабой.Самойлов.
Я покоя костям не ищу и с тобой рядом стану, если поведёшь корабли не в Калифорнию, а в Охотск.Действие третье
Наталья.
Гриша! Гришь! Ты слышишь?Шелихов.
Да что там слышать, спи!Наталья.
Мне почудилось… Будто сова кричит.Шелихов.
Когда чудится – покрестись! Здесь сивуч может кричать, птицы разные. Давай спи!Наталья.
Нет, Гриша, мне что-то тревожно. Я пойду посмотрю, заперта ли дверь.Катерина.
Матушка, вставайте! Беда! Кахтаканцы напали!Ка-тыла.
Ше-лих, вставай! Поднимай своих воинов!Шелихов
. Где лекарь?! Лекаря сюда! Бритюков! Мирон, где ты, сукин сын? Разыщите его! Надо перевязать раненых.Наталья.
Да мы счас, счас их перевяжем!Бритюков.
О, какая жестокость! Боже ты мой! Дикие, дикие люди! В наш просвещённый век калечат друг друга.Шелихов.
Мирон, скажи, а простынь можно пользовать для перевязки?Бритюков.
Ну, если в ход пошло нательное бельё.Измайлов.
Вот дикие опять показали зубы. А приходили, улыбались, пили чай. И водку им подавали.Бритюков.
Теперь начнут мстить. Сущность человека понять сложно. Седня так, завтра по-другому. Самое лёгкое – надеть себе на лицо улыбку, А что за ней, одному Богу известно.Шелихов.
Как раненые?Бритиков.
А чё им сделается? Выживут. Они привычны. Им бы водочки, она обезболивает.Шелихов
Наталья.
Я схожу.Шелихов.
Ты сначала натяни свои шаровары. Кто же в исподнем по двору бегает!Действие четвертое