Добровольческая армия в «Ледяном» походе

Добровольческое командование, видя реальное положение дел, к концу января пришло к выводу о том, что дальнейшая оборона Области войска Донского имеющимися силами не имеет перспективы. Об этом свидетельствует письмо, которое генерал Алексеев 27 января отправил с нарочным главе французской военной миссии в Киев. В письме он детально обосновывает причины своего выбора в пользу территории Дона для формирования Добровольческой армии и раскрывает обстоятельства, поставившие ее к настоящему моменту если не на грань разгрома, то перед необходимостью оставления Донской области. «…Силы неравны, и без помощи мы вынуждены будем покинуть важную в политическом и стратегическом отношении территорию Дона, к общему для России и союзников несчастью»[215]. Возможную помощь союзников добровольцам в создавшемся положении Алексеев видит в демонстрации частями Чехословацкого корпуса в тылу советских войск, наступавших на Дон с северо-запада. «…Я давно и безнадежно добивался согласия направить на Дон, если не весь чешско-словацкий корпус, то хотя бы одну дивизию, – отмечает М.В. Алексеев. – Этого было бы достаточно, чтобы вести борьбу и производить дальнейшие формирования Добровольческой армии. Но, к сожалению, корпус бесполезно и без всякого дела находится в районе Киева и Полтавы, а мы теряем территорию Дона. Сосредоточение одной сильной дивизии с артиллерией в районе Екатеринослав – Александровск – Синельниково уже оказало бы косвенную нам помощь… Зная ваше влияние на господина Макса, и вообще на чехов, я обращаюсь к Вам с просьбой принять изложенное мною решение»

[216]. Предвидя драматическую развязку событий, Алексеев заканчивал письмо словами: «Быть может, еще не поздно. Через несколько дней вопрос может решиться бесповоротно не в пользу Дона и русских вообще…»[217]

. Письмо Алексеева не достигло адресата: курьер оказался перехвачен в дороге советскими властями, и письмо вскоре стало достоянием советской печати[218]. Впрочем, следовало бы отметить, что, обращаясь со своей просьбой к французским представителям, Алексеев, по всей вероятности, заблуждался по поводу их реальных настроений либо не был вполне информирован о ситуации на Украине. В конкретных условиях января – февраля 1918 года, когда силы Центральной рады вынуждены были отступать под ударами советских войск по всей Украине, а также, учитывая осторожную позицию союзников в отношении новой российской власти, их санкция на прямое использование Чехословацкого корпуса против Советов представляется маловероятной.

Стремясь по возможности улучшить состав донских войск, Каледин в январе предпринял ряд мер по их реорганизации. Началось переформирование казачьих полков, при этом на службе оставались лишь четыре младших возраста, была объявлена мобилизация офицеров, велось формирование партизанских и добровольческих частей. Однако все усилия имели ничтожный результат, Каледин вынужден был постоянно просить помощи у добровольческого командования.

Окончательно убедившись, что дальнейшее пребывание на Дону становится для Добровольческой армии не только бесполезным, но и опасным, генерал Корнилов принимает решение о переводе армии на Кубань. Первоначально предусматривался захват станции Тихорецкой, для чего даже началась подготовка эшелонов. 27 января генерал Лукомский, представлявший добровольческое командование на состоявшемся в Новочеркасске заседании донского правительства и Войскового круга, заявил о намерении Корнилова как можно скорее отозвать свои части с северного участка обороны Дона[219]

. На следующий день Корнилов сообщил Каледину телеграммой о своих планах отступления на Кубань[220]. Это известие стало роковым для генерала Каледина, окончательно потерявшего надежду на спасение положения. 29 января, заявив донскому правительству, что слагает с себя полномочия войскового атамана, Каледин покончил с собой в своих апартаментах в атаманском дворце.

Вслед за Калединым сложил свои полномочия и походный атаман генерал-майор А.М. Назаров, но 30 января собрание части депутатов Большого Войскового круга, съехавшихся в Новочеркасск на созванную 4-ю сессию, избрало его войсковым атаманом. Походным атаманом был избран генерал-майор П.Х. Попов. То же собрание объявило на Дону «сполох» – мобилизацию казаков от 17 до 55 лет. Трагическая смерть Каледина взволновала казачество, и сотни казаков поначалу откликнулись на призыв Круга. В Новочеркасск на формирование новых частей прибывали казачьи дружины, непосредственно на фронте к добровольцам и партизанам присоединилось несколько сот казаков ряда донских станиц. Все эти события, которые, как казалось, давали надежду на перемены на фронтах, изменили планы Корнилова. Было принято решение отложить отступление Добровольческой армии из Ростова.