Добыча золотого орла. Пророчество орла

Основу флота составляли корабли, именовавшиеся триерами или триремами. Каждая трирема имела около тридцати пяти метров в длину и шести метров в ширину. На борту находилась команда из ста пятидесяти гребцов и матросов и центурия морских пехотинцев.

Существовали более крупные (например, квинкверемы) или, напротив, мелкие (биремы или либурны) корабли, но все имели схожую конструкцию и оснастку и создавались прежде всего как средства ведения боя, благодаря чему при достаточно высокой быстроте и маневренности не отличались отменными мореходными качествами и были решительно не приспособлены для длительных путешествий, так что плавание, продолжавшееся более пары дней, превращалось в сущую муку.

Глава 1

Три корабля приподнялись на мягкой волне, прошедшей под их килями, и на миг, прежде чем корпуса плавно ушли вниз, с высокой рулевой палубы торгового судна открылся вид на Равенну. Судно было зажато между двумя обтекаемыми либурнами и надежно зафиксировано несколькими швартовыми крючьями, переброшенными с кораблей по обе стороны. Пираты с обеих либурн втянули на борт весла, опустили главные паруса и ринулись на палубу купеческого судна. Абордажная схватка была жестокой и кровопролитной: на палубе как доказательство злобной ярости пиратов оставались мертвые, искромсанные тела матросов. Темные лужи крови растекались по истертым до гладкости доскам палубы.

Однако среди погибших валялись тела и пары десятков пиратов, и лицо взиравшего на это с мостика захваченного судна капитана той либурны, что покрупнее, было угрюмым. Захват этого торгового судна стоил морским разбойникам слишком больших потерь. Обычно, стоило атакующим с диким ревом, размахивая оружием, ринуться на палубу обреченного корабля, как его команда в ужасе прекращала и помышлять о сопротивлении. Но на сей раз все вышло иначе.

Команда транспортного судна при поддержке горстки пассажиров встретила атакующих у бортового ограждения, и они получили такой ожесточенный отпор, какого капитан не мог припомнить. И уж какого они точно не встречали в последние месяцы, с неизменным успехом захватывая торговые суда. Вооруженные баграми, крючьями, плотницкими топорами и лишь несколькими мечами, защитники держались до последней возможности, пока наконец не были смяты намного превосходящим их численно и лучше вооруженным противником.

Более всего внимание капитана привлекли четверо крупных, крепких мужчин в простых коричневых туниках, с короткими мечами. Отступив к главной мачте и став спина к спине, они дрались до конца и, прежде чем с ними удалось справиться, уложили добрую дюжину пиратов. Последнего из них капитан прикончил лично, но тот ухитрился полоснуть его клинком по бедру. Сталь лишь рассекла плоть: рана была не очень глубокая и не опасная. Ее плотно перевязали, так что она больше не кровоточила, но пульсирующая боль не унималась.

Пиратский капитан спустился с мостика на главную палубу, подошел к мачте, пнул сапогом одно из тел, а потом перевернул его на спину.

То был мускулистый, солдатского вида мужчина с несколькими шрамами на лице. Да и остальные ему под стать: этим, наверное, и объясняется их умение обращаться с мечами.

Капитан распрямился, продолжая смотреть на мертвого римлянина. Надо думать, легионер, как и его товарищи. От этой мысли капитан насупился еще пуще. Откуда на обычном торговом судне легионеры? И не просто легионеры: судя по тому, как они дрались, отборные воины. Вряд ли это всего лишь случайные пассажиры, возвращавшиеся с востока. И уж конечно, это они подбили команду на сопротивление, возглавили его и дрались до последней капли крови, даже не помышляя о сдаче. «А жаль», — подумал капитан, который был бы не прочь предложить таким отменным бойцам место в своей команде. Такое случалось: некоторые пленники становились пиратами, а остальных продавали в рабство. Разумеется, капитан имел дело с надежными торговцами, у которых хватало ума продавать таких рабов на невольничьих рынках на другом конце империи. Легионеры представляли ценность и как пираты, и как рабы — за таких крепких мужчин платили хорошо, а если человеку отрезать язык, ему будет весьма затруднительно пожаловаться на несправедливое обращение в рабство… Впрочем, они все равно приняли смерть. «Погибли ни за что ни про что, — подумал капитан, — если только они не были связаны клятвой защищать что-то или кого-то».

Что же все-таки они делали на борту?

Пиратский капитан потер повязку на бедре и обозрел палубу. Его люди уже открыли люки в трюм и вытаскивали на палубу сундуки, ящики и клети, которые тут же вскрывались и обыскивались в поисках того, что поценнее. Многие обшаривали помещения под палубой, разбираясь с пожитками пассажиров: снизу то и дело доносились глухие удары и треск.