Дочь фортуны

Тао Цянь по-царски пообедал в харчевне, наполненной галдящими и смеющимися едоками, – вот безошибочные признаки довольства и хорошего пищеварения; он наслаждался изысканными блюдами, которые в доме старого чжунъи давно канули в забвение. В течение всей жизни мастер был большим гурманом и гордился, что ему готовят самые лучшие кантонские повара, однако в последние годы довольствовался зеленым чаем и рисом с кусочками овощей. К моменту бегства из Кантона Тао Цянь так исхудал, что походил на больного туберкулезом, которых в Гонконге оказалось очень много. Это была его первая достойная трапеза за долгое время, и юноша восторгался буйством вкусов, форм и ароматов еды. Тао Цянь завершил свое пиршество, с удовольствием выкурив трубку. На улицу он вышел, покачиваясь и посмеиваясь как сумасшедший: еще никогда паренек не был настолько доволен жизнью и преисполнен надежд. Тао Цянь вдохнул воздух Гонконга, так похожий на воздух Кантона, и решил, что ему несложно будет покорить этот город – так же, как девять лет назад он освоился в Кантоне. Для начала следовало отыскать рынок и квартал лекарей и травников – там его ждет радушный прием, там он предложит свои профессиональные услуги. А после можно подумать и о невесте с маленькими ступнями…

Тем же вечером Тао Цянь устроился жить на чердаке большого дома, поделенного на секции, по семье в каждой комнате, – то был настоящий муравейник. Молодому врачу достался сумрачный туннель шириной в метр и длиной в три метра, без окон; здесь было темно и жарко, от соседей доносились запахи еды и испражнений, а еще было всепроникающее зловоние от жизни в грязи. В сравнении с изящным домом старого мастера это жилище напоминало крысиную нору, но Тао Цянь вспомнил, что лачуга его родителей выглядела куда хуже. Парень решил, что, будучи холостяком, не нуждается в просторе и роскоши, – ему нужен только угол, чтобы расстелить циновку и хранить немногочисленные пожитки. Позже, когда он женится, он подыщет более подходящее жилище, где можно готовить лекарства, принимать больных и должным образом наслаждаться налаженным бытом и заботой жены. Покамест же ему надлежит обзавестись связями, необходимыми для работы, а это место по крайней мере дает крышу над головой и немного личного пространства. Тао Цянь сложил вещи и занялся собой: хорошенько вымылся, подстриг волосы и перевязал косу. Как только юноша привел себя в приличный вид, он тотчас отправился искать игорный дом, порешив как можно скорее удвоить свой капитал – таков будет его первый шаг на пути к успеху.

Меньше чем за два часа игры в фантан Тао Цянь лишился всех своих денег, а медицинских инструментов не лишился только потому, что ему не пришло в голову захватить их с собой. Галдеж в зале для игры стоял оглушительный, так что ставки делали знаками сквозь плотную табачную пелену.

Фантан – очень простая игра, для нее нужно только спрятать под миской пригоршню пуговиц. Затем принимают ставки, пуговицы считают четверками, и тот, кто угадает, сколько осталось – одна, две, три или ни одной, – тот и выиграл. Тао Цянь почти не успевал следить за руками человека, который отбрасывал и пересчитывал пуговицы. Ему казалось, что тот мухлюет, но публичное обвинение в нечестной игре, не подкрепленное доказательствами, могло стоить жизни. В Кантоне неподалеку от игорных заведений каждый день находили тела проигравших спорщиков; вряд ли в Гонконге дела обстояли иначе. Тао Цянь вернулся в свой туннель, бросился на циновку и зарыдал как ребенок, вспоминая о палочных ударах, которые когда-то получал от старого мастера. Юноша был безутешен до самого утра, а потом ясно осознал всю меру своего нетерпения и самоуверенности. И тогда Тао Цянь принялся хохотать над полученным уроком: он был уверен, что в дело вмешался шкодливый дух чжунъи

, решивший обучить зазнайку очередной премудрости. Тао Цянь проснулся в кромешной темноте, а вокруг него в доме и на улице бурлила жизнь: стояло позднее утро, но в его каморку не пробивался ни один лучик солнца. Тао Цянь на ощупь переоделся в единственную чистую смену белья, подхватил сундучок доктора и отправился на рынок. В рядах, где работали татуировщики, палатки были сверху донизу покрыты кусками ткани и бумаги с образцами работ, и можно было сделать выбор из тысяч рисунков – от скромных синих цветочков до фантастических пятицветных драконов, чьи распростертые крылья и огненное дыхание целиком покрыли бы спину крупного мужчины. Тао Цянь полчаса торговался и наконец сговорился с художником, готовым поменять простенькую татуировку на настойку для очистки печени. Не прошло и десяти минут, как на тыльной стороне правой ладони (ведь ставки делают правой рукой) у Тао Цяня появилось слово «нет», прочерченное простыми элегантными штрихами.

– Если настойка поможет, порекомендуйте меня своим друзьям, – попросил Тао Цянь.

– Если татуировка понравится, порекомендуйте меня своим, – ответил художник.