Дочь фортуны

Эбенизер Хоббс видел ограниченность своих познаний так же ясно, как и Тао Цянь. Англичанин хотел проникнуть в тайны восточной медицины, которые приоткрылись ему во время путешествий по Азии, – в особенности его интересовало управление болью через стимуляцию иголками нервных окончаний и комплексное применение трав и растений для лечений болезней, которые в Европе считались неисцелимыми. А китаец был потрясен агрессивными методами западной медицины, ведь ученик чжунъи

постиг только тонкое искусство поддержания равновесия и гармонии, неспешную работу по направлению заблудившейся энергии, предупреждение болезней и поиск их причин по симптомам. Тао Цянь никогда не занимался хирургией, его познания в анатомии сводились к безошибочному пониманию импульсов тела и определению точек для акупунктуры – к тому, что можно увидеть и нащупать. Китайский доктор знал наизусть анатомические иллюстрации из библиотеки старого мастера, но ему никогда не приходило в голову препарировать труп. Этот метод был неведом китайской медицине; мудрый учитель, всю жизнь посвятивший лечению людей, редко видел человеческие органы и не мог поставить диагноз по симптомам, которые не соответствовали заранее известным болезням. А вот Эбенизер Хоббс вскрывал тела и искал причину болезни – так он постигал новое. Первое для Тао Цяня вскрытие произошло в подвале английского госпиталя в ночь тайфуна – он ассистировал доктору Хоббсу, который утром того же дня воткнул свои первые иголки, чтобы облегчить головную боль пациенту, пришедшему на прием к Тао Цяню. В Гонконге были миссионеры, которых лечение тела интересовало не меньше, чем обращение душ; доктор Хоббс поддерживал с ними тесную связь. Эти священники были гораздо ближе к местному населению, чем британские врачи из общины, и им очень нравилась восточная медицина. Миссионеры открыли двери своих маленьких больниц для китайского врача. Страсть к учебе и экспериментам неодолимо влекла Тао Цяня и Эбенизера Хоббса друг к другу. Они встречались почти тайком, потому что, если бы об их дружбе стало известно, репутация обоих могла пострадать. Ни пациенты-европейцы, ни китайцы не признавали, что другая раса способна их чему-то научить.

Страстное желание обзавестись женой снова овладело Тао Цянем, как только его финансовые дела немного наладились. Когда молодому человеку исполнилось двадцать два года, он в очередной раз пересчитал свои накопления, как делал частенько, и с радостью убедился, что теперь ему хватает на женщину с маленькими ступнями и мягким характером. Поскольку родители не могли помочь Тао Цяню в его предприятии, как того требовал обычай, он должен был прибегнуть к помощи сводника. Жениху показали несколько портретов, но все они выглядели совершенно одинаково: по этим рисункам невозможно было угадать внешность девушки, а уж тем более ее характер. Тао Цяню, вопреки его желанию, не позволили увидеть невесту или услышать ее голос, и у молодого человека не было в семье женщины, которая могла бы сделать это за него. Да, Тао Цяню было дозволено посмотреть на ножки девушки, высунутые из-под занавески, но рассказывали, что даже этот способ ненадежен, потому что сводники часто плутуют и показывают золотые лилии

совсем других женщин. Оставалось только довериться случаю. Тао Цянь чуть было не переложил работу на стаканчик с костями, но татуировка на правой руке напомнила ему о прошлых неудачах с азартными играми, и тогда молодой человек препоручил важное дело духам своей матушки и своего учителя. Обойдя пять храмов и совершив подношения, Тао Цянь бросил жребий с помощью палочек и цзин

, прочел по ним, что момент удачный, и таким образом выбрал себе жену. И этот метод не подвел. Когда, совершив простейшие обряды, поскольку денег на богатую свадьбу не хватало, Тао Цянь поднял красный шелковый платок с головы своей новоиспеченной супруги, он узрел идеальное женское лицо, а глаза неотрывно смотрели в пол. Тао Цянь несколько раз повторил имя жены, прежде чем она осмелилась взглянуть на него полными слез глазами, дрожа от ужаса.

– Я буду хорошо с тобой обращаться, – пообещал Тао Цянь, взволнованный не меньше ее.