Дочь короля-трубадура

Я честно постаралась вспомнить. Ага… Нет, смотрел он действительно на астролябию и чуть не прижался, потому что так было лучше видно. А вот дальше… Ну да, вдохнул запах волос и кожи, чуть не оцарапал нежную щечку Мадлен своей щетиной. Выдохнул как-то очень резко. Проняло. Но в руках себя держит. Хм… а если выпьет побольше? С этим сложнее. Одно дело хорошо знакомые и предсказуемые реакции, другое – индивидуальные особенности. Может, наш герцог из тех, кто отсечет себе руку и выколет глаз, если они будут соблазнять его? Посмотрим.

- Кто его знает, - ответила я, - но ты ему нравишься. А вот насколько далеко он может зайти, мы не узнаем, пока он не начнет что-то делать. Или не делать. Давай лучше спать. Чует мое сердце, завтра нас начнут припахивать. Мазь-то поможет. И вряд ли тут только у священника проблемы со здоровьем.

И мы улеглись спать. Что показательно, заснула Мадлен очень быстро. Она отлично умела выбрасывать все ненужное из своих мыслей. Сказано, все потом, значит потом.

А вот наутро и выяснилось, что мазь оказалась очень эффективной. Священник, которого звали отец Эндрю, конечно, козликом скакать не стал, но нужно пожить с постоянной болью, чтобы понять, как ему стало хорошо и замечательно без нее. Этот отец Эндрю - очень важный союзник, он и для вдовствующий герцогини авторитет, теперь важно все не испортить.

А вот и он - пришел поблагодарить и поговорить о книгах.

- Это и в самом деле книги самого Авиценны, дочь моя? – благоговейно спросил он. – Я как-то видел перевод на латынь, и это была очень дорогая книга.

- Да, - ответила Мадлен, - это его книги. Наставник привез их с Востока, он очень много путешествовал.

Отец Эндрю только головой качал. Впрочем, его заинтересовал и большой часослов с красочными иллюстрациями. И жизнеописание святого Флорана Анжуйского.

Герцог не появлялся, но у него действительно было много дел, даже странно, что вчера столько времени на нас потратил. После беспорядков во всей стране царил форменный бардак. Насколько я помнила, частенько проворачивали захват чужой собственности, которая могла неоднократно переходить потом из рук в руки, так что пострадавшим приходилось судиться уже не со своими обидчиками, а с теми, кто и понятия не имел, что покупает что-то не у законных владельцев. К тому же Глостер унаследовал от Уорика не только земли и замок, но и обязательства. Не думаю, что он отменит выплаты пенсий и пособий. Да и новые бедняки появились.

Между тем, на заднем плане мелькали и другие желающие получить лекарственные мази. Просить в наглую они не решались, Мадлен находилась под покровительством герцога. Похоже, что священник выступит в качестве парламентера. А вот тут имелся несколько скользкий момент. Брать деньги с других обитателей замка не получится. Едой, крышей над головой и прочим их обеспечивал хозяин. Так что все расчеты с ним. Ладно, хорошее отношение прислуги нам тоже пригодится, все-таки Мадлен тут чужая.

И стоило подумать о мясорубке. И вернуть бельишко. И вообще…

Пришедшие перестелить и выбить постель и перетряхнуть одежду горничные на прямой вопрос, где трусики и когда их вернут, только бесстыжие глазки опустили. Но потом сказали, что спросят. Паразитки! Как бы еще чего не уперли. Впрочем, их чрезвычайно впечатлили платья, подаренные дочери королем Рене на свадьбу Энн и Эдварда. Ну да, точно разбираются, какой длины у кого шлейф должен быть. Так мало этого, они еще в нашу обувку вперлись. Нет, что это такое, а? Конечно, это заслуга фетишиста Джероламо, но Мадлен уже и сама грубые башмаки не наденет. Если кожа, то тончайшей выделки и с тиснением, а так – шелк, атлас и бархат. С ленточками, которые завязывались вокруг щиколоток, с вышивкой. А ведь еще и впечатляющая коллекция расшитых подвязок для чулок имелась. И сами чулочки - тонкие и ажурные. Их пока не научились ткать, вяжут, так что много чего придумать можно. На маленьких ухоженных ножках Мадлен все это смотрелось просто потрясающе.