Дочь короля-трубадура

Так как ребенок родился в соборе святого Петра, то его соответственно и крестили Питером. Об этом тут же оповестили зрителей на площади, и они снова заорали. Жанна командовала монашками, откуда-то споро приволокшими полную женщину в нарядном платье, которая тут же покормила младенца. Ее собственного ребенка держал на руках несколько прибалдевший муж, за камзол которого держался еще один ребенок. Ну да, на возможное аутодафе как на праздник, всей семьей. Теперь им точно будет что вспомнить, так как Дикон тут же сунул им в руки свой кошелек с деньгами. Его примеру последовал Рене. Жанна же через переводчика пригласила кормилицу прийти к нам, чтобы ей подарили очень удобную вещь. Ясно, лифчик тетке точно нужен.

Теперь же придется показаться всей этой толпе на площади. Они искренне считали, что все случившееся - это их собственное чудо, и если им не предоставить всех доказательств, могли и взбунтоваться. Нужно все обязательно увидеть своими глазами, а если повезет, то и пощупать. У Фомы оказалось больше последователей, чем у остальных апостолов.

Малыша толпе продемонстрировал сам папа, потом он передал его Рене. Мадлен нес на руках Дикон. Ему подвели коня, но толку от этого было… Разве что зрителям лучше видно. Причем ступни ног Мадлен оставались открытыми.

- Она! Она! Точно она! Не подменили! Вон родинка на щиколотке! Чудо! Святое дитя! Благословите, мадонна!

Многие старались дотронуться. Мадлен, устало улыбаясь, обнимала мужа за шею. Он крепко прижимал ее к себе. Не знаю, сколько это продолжалось, но до дома мы добрались нескоро.

Как оказалось наутро, на площади произошла чуть ли не битва за угли от костра. Для Дикона и остальных наших их раздобыл личный духовник Рене. Дикон поклялся носить несколько угольков в ладанке на шее. И мне уже нехорошо от мысли, что сделали с остальным.

Но самой приятной новостью оказалось известие, что ни Мортону, ни Галлеотти сбежать не удалось. Наши гасконцы постарались. А бывший неаполитанский король на коленях просил прощения. По-моему, больше всего он боялся, что Дикон вызовет его на поединок.

На другой день снова заявилась высокая комиссия, чтобы удостовериться, что с ножками Мадлен все в порядке. Обычная процедура, конечно, все понятно. Часто при ордалии стороны вынимали кольцо или другой предмет из котелка с кипятком, брали в руки раскаленное железо или угли. Правыми объявляли тех, у кого ожоги быстрее заживали. А тут ничего такого и не было. Совершенно чистая и нежная кожа.

Дикон бдил, чтобы разглядыванием ног его жены никто особо не увлекался. Нечего тут, это его любимые ножки.

Отбиться от посетителей не удавалось. Даже то обстоятельство, что к только что родившим женщинам старались никого не пускать, не работало. К тому же в это время вполне можно было принимать гостей хоть лежа в кровати, хоть сидя на горшке. И всем надо удостовериться. Маленькие ступни герцогини Глостерской стали общественным достоянием.

Жанна нашла кормилицу, нянька была своя, из Прованса. Той тетке, что первой покормила маленького Питера, сшили лифчик, от чего она офонарела по полной программе. У нее было такое лицо, что я заподозрила, что новая часть гардероба будет носиться поверх платья, чтобы все видели и завидовали.

Рене официально отрекся от престола в пользу внука. Думаю, что ему хватило торжественного въезда в Неаполь. К тому же это было продуманным политическим решением, против крестника самого папы особо не повыступаешь. А Сикст еще побудет на престоле, точно знаю. За это время вполне укрепиться на троне можно. Регентом при короле-младенце становился Ричард.

От папы принесли золотую цепочку с крестом, украшенным рубинами, для Питера и розарий из крупных жемчужин для Мадлен. Подарки тут же были выставлены на всеобщее обозрение. К месту, на котором горел костер, продолжалось паломничество. Его только что не вылизали от углей и золы, но все равно находились те, кому срочно требовалось преклонить там колени. По слухам, уже кто-то исцелился. Ну, если учесть, что многие заболевания вполне могли быть психосоматического происхождения, то почему бы и нет.

Общественность живо интересовалась подробностями жизни своей новой героини. Уж не знаю, кто там больше всех постарался, не исключено, что Рене дал волю своему поэтическому таланту, но римляне теперь точно знали, что Мадлен с раннего детства интересовалась науками и училась чуть ли не в ущерб здоровью. А в Англию отправилась, чтобы лечить и защищать свою сестру и невестку. И защищала, когда королеву, принцессу и дам свиты бросили на произвол судьбы. Одна против всех с арбалетом в руках. Так ее и увидел будущий муж, который, разумеется, тут же оценил чудо красоты, светоч ума и все такое прочее и влюбился насмерть. И тут же предложил руку, сердце и все, чем владеет.