Дочь ведьмы

Гидеон поднял голову, его ужасающее лицо все еще было искажено исступлением, и тут он увидел Бесс. Она рванулась прочь и, спотыкаясь босыми ногами, побежала через лес. Колючие кусты хлестали ее по лицу, но она знала, что Гидеон гонится за ней. Она слышала, как он ломится через подлесок. Когда он схватил ее, она закричала, отворачиваясь от его лица, боясь того, что могла увидеть.

– Бесс! – Он встряхнул ее. – Посмотри на меня.

Она была не в силах.

– Нет! – кричала она. – Оставь меня! Выпусти из этого страшного места!

Гидеон сжал ее подбородок и развернул ее лицом к себе. Бесс больше не могла отводить от него взгляд, она обнаружила, что он обрел человеческий облик, правда, в глазах его сохранилась болезненная краснота. Он крепко прижал ее к обнаженному возбужденному телу.

– Это для тебя, Бесс. Это все для тебя. Я просил, чтобы тебя благословил наш владыка Сатана, и сегодня мы празднуем его щедрость. Ты станешь такой, как я. Ты больше не будешь страшиться ни смерти, ни боли. Ты станешь недосягаема для тех, кто захочет лишить тебя жизни. Мы уедем, переберемся в другое место, где нас не знают. Вместе мы…

– Нет! Я не могу!

– Ты знаешь, что мы похожи, что мы с тобой одной породы.

– Нет, это неправда!

– Правда. Подумай, Бесс. Подумай о своей силе. В тебе живет магия, мы оба это знаем; я видел, как ты ее использовала. Это не какое-то надувательство, не остатки того, чему тебя учила твоя знахарка-мать. Ты знаешь, что я говорю правду…

– Нет…

– Да! Ты знаешь, что сила рождается в темном уголке твоего существа, потому что можешь ее вызвать, только если разозлишься. Это черная сила, и она тысячекратно возрастет, когда ты сделаешь первый шаг, примешь наше искусство и присоединишься ко мне.

– Я лучше умру!

– Тебе предназначено жить. Продолжаться, как хотела твоя мать.

– Она никогда бы не довела меня до… такого!

Бесс забилась в его руках.

– Энн знала, какую цену с тебя попросят. Но не бойся. Наш господин награждает верных последователей. Ты видишь, как я силен; ты видела мою мощь, не отрицай. Это его дар, и тебе он предлагает то же самое. Жизнь, Бесс, не смерть, но вечная юная жизнь, любовь моя!

– Любовь? Что ты можешь знать о любви? Я не вижу здесь любви. – Бесс погрозила кулаком отвратительной шайке, прыгавшей и плясавшей вокруг них. – Я вижу лишь зло!

Она вырвалась из рук Гидеона и побежала через лес к дому. Захлопнула за собой дверь, загородила ее столом и бросилась на кровать. Час или больше она сидела, окостенев от ужаса, ждала и слушала. Не дождавшись ни звука, ни движения, она поддалась усталости и провалилась в беспокойный сон.

9

Когда она проснулась на следующее утро, стол вернулся на прежнее место в центр комнаты, а на огне булькала похлебка. Гидеон сидел и чистил глиняную трубку, словно прошлой ночью ничего не произошло. Заметив, что Бесс пошевелилась, он кивнул, указывая на горшок.

– Иди позавтракай. У нас мало времени.

– Времени?

– Ты должна все выучить назубок до полнолуния. Лишь тогда сможешь произнести древние слова, которые завершат твое преображение. Лишь тогда обретешь силу.

– Я не буду их произносить, – голос ее был немногим громче шепота. – Не буду.

Гидеон не обратил на это внимания и положил трубку обратно на полку. Пустячный жест, но Бесс едва не упала из-за него на колени. Сколько раз она видела, как отец делал то же самое, прежде чем приняться за работу на ферме или готовясь ко сну? Как могла она отойти так ненамного и вместе с тем оказаться так далеко от того любящего и простого дома, от доброй жизни, которой радовалась когда-то? Что с ней сталось? Гидеон снял с крючка шляпу. Он собирался открыть дверь, когда на поляну перед домом с громовым топотом ворвались лошади. Крики эхом отдались среди деревьев.

– Гидеон Мастерс! Выходи!

Бесс сразу узнала голос охотника на ведьм.

– Выходи. Мы знаем, что с тобой Бесс Хоксмит. Я должен арестовать ее и отдать под суд за колдовство. Выведи ее.

Девушка слезла с кровати и взяла шаль. Она ждала, что Гидеон задвинет засов или сделает что-то, чтобы защитить ее, но вместо этого он распахнул дверь.

– Не беспокойтесь, магистрат, – крикнул он, – она собирается. Давай, Бесс, – произнес он, протягивая руку.

Не в силах понять, что происходит, несчастная надела платье и шаль поверх рубашки и поспешно натянула башмаки. Она не могла оставаться в этом отвратительном месте, но чем бы ни был Гидеон, то, что он отдает ее Килпеку, – наверняка зная, какая ее ожидает судьба, – потрясало. Какой итог ему виделся? Дрожа и не обращая внимания на протянутую руку, Бесс шагнула за порог. Килпек сидел верхом на белой лошади. С ним были шестеро его подручных и двое городских констеблей. Бесс попыталась что-нибудь сказать.

– Кто меня обвиняет? – выговорила она в конце концов.

– Билл Проссер.

– Что?! Но он же знает, что я спасла жизнь его внуку и дочери, Саре.

Натаниэлю Килпеку явно доставляло удовольствие приносить сокрушительные вести.