Дочь ведьмы

– Сара Проссер три дня лежала в бреду, и все это время слышали, как она снова и снова повторяет твое имя. Господь в бесконечной милости своей избавил ее от этой жизни два дня назад. Идем. Ты сможешь встретиться с обвинителями в суде.

Двое его людей спешились и теперь шли к Бесс, которая так и стояла на месте, застыв от страха. Она почувствовала, как Гидеон взял ее за руку. Он склонился к ее уху, и от его теплого дыхания на своей шее девушка содрогнулась.

– Полнолуние, – прошептал он. – Будь готова. Я буду тебя ждать.

Бесс посмотрела на него, раздираемая ужасом и нежеланием повиноваться, а потом ее увели.

Меньше чем через час она стояла там, где прежде стояла ее мать – в Бэткомском зале, и беспокойная толпа с нетерпением ждала, когда начнется суд. Констебль призвал к порядку, советник Уилкинс, преподобный Бердок и охотник на ведьм Килпек вошли в зал и заняли места на высокой скамье. Бесс услышала, как зачитывают ее имя и обвинения против нее, но словно отстранилась от всего, что происходило. У нее было чувство, что она снова смотрит, как обвиняют ее мать, хотя вместе с тем и знала, что судить будут ее саму. Но несмотря на это, ей было трудно сосредоточиться на том, что говорили в зале. Билл Проссер и в самом деле обвинил ее в том, что она наслала порчу на его дочь, заявив, что Бесс, должно быть, посеяла в ней семена смерти много месяцев назад, когда принимала у нее роды. Бесс смотрела в лицо человека, которого знала всю жизнь, и ясно видела, как изменило его помешательство с горя. Потом она выслушала показания Дэйви Аллиса, в котором признала распутника из «Трех перьев». Он утверждал, что она его сглазила и что здоровье мужчины пошатнулось с того дня, как она напала на него в пивной. Он даже нашел свидетеля, желавшего рассказать о произошедшем. Бесс слушала все это с обреченным отчуждением. Она ничего не могла сделать или сказать, чтобы разубедить этих людей. Ее судили и признали виновной еще до того, как притащили в зал суда. Тяжесть смирения перед ужасной судьбой давила на плечи Бесс. Когда магистраты вынесли решение, она испытала едва ли не облегчение оттого, что с этим балаганом покончено. Она слышала, как Уилкинс стучал молотком, чувствовала, как грубые руки толкают ее к двери в тюрьму. Ее отвели в ту же камеру, где провела свои последние дни мать. Комната была пуста, но в ней все равно воняло, а солома была сырой и гнилой. Единственное окно располагалось слишком высоко, чтобы увидеть волю, сквозь железную решетку внутрь проникало мало воздуха. Тюремщик не отказал себе в удовольствии как можно наглее обшарить тело Бесс, пока надевал на нее кандалы.

– Старина Бэггис рад тебя видеть, ведьмочка. Ты не дергайся, тебе недолго осталось. Я постараюсь, чтобы ты тут не скучала.

Он ушел, а его горловой смешок отдавался эхом в камере, когда дверь уже захлопнулась и в замке повернулся ключ.

Остаться одной, пусть и в таком месте, было облегчением. По крайней мере, здесь и сейчас не было никого, кто тыкал бы в нее обвиняющим пальцем или плевал, когда она шла мимо. Бесс упала на колени на гнилую солому, пытаясь найти в себе хоть немного отваги и стойкости, которые выказала мать. Казнь назначили на рассвете следующего дня. Бесс нужно было лишь пережить эту ночь и испытание виселицей, и она обретет покой с теми, кого любит. Она уже решила, что для нее это единственный возможный путь. Бесс поверила Гидеону, когда он сказал, что она может обрести силу, чтобы спастись, что ей стоит лишь протянуть руку. Но она не хотела этого делать. Могла ли она? Неужели ее мать действительно хотела, чтобы она стала таким ужасным созданием, как Гидеон? Она отказывалась в это верить. Нет, должно быть, она лишь надеялась, что он не подпустит к ней преследователей до тех пор, пока не появится другая возможность спасения. Надеялась ли она, что на помощь придет Уильям? Может быть, ее мать не знала всей правды о причастности семьи Гулдов к ее собственной смерти. В голове у Бесс стучало от попытки объяснить необъяснимое. Она натянула на волосы шаль и легла, с благодарностью ощутив, как быстро проваливается в сон.

Казалось, всего через пару мгновений, – хотя на деле, должно быть, прошло несколько часов, – Бесс разбудил звук открывающейся двери. В камеру на нетвердых ногах ввалился тюремщик. Даже в смрадном воздухе девушка учуяла от него запах спиртного.

– Ну, вот и Бэггис, держит слово, пришел составить тебе компанию.

Бесс неловко встала.

– Прошу, оставьте меня.

– Не робей, малышка.

Он подошел ближе и потянулся к ее груди. Бесс оттолкнула его руку. Бэггис рассмеялся.

– Не тебе быть переборчивой, лучше прими утешение от того, кто предлагает. Я слышал, – заговорщицким шепотом произнес он, – что охотник на ведьм считает тебя настолько нечестивым созданием, что готовит кое-что особенное.

Бэггис остановился и вытер слюну, капавшую изо рта, тыльной стороной ладони.