Дочь ведьмы

– Он предпочитает шотландский способ избавления прихода от ведьм. Соберет толпу больше, чем на летней ярмарке. У нас в Бэткоме уже много лет никого не жгли. – Заметив страх в глазах Бесс, он продолжил: – Ладно тебе, ведьмочка, по мне, из тебя выйдет свечка что надо.

Бесс попыталась от него увернуться, но он внезапно накренился в сторону и, схватив ее за волосы, повалился вместе с ней на пол.

– Давай-ка будь поласковее со старым Бэггисом, и он утешит тебя в ответ.

Тюремщик прижал Бесс к полу, взгромоздившись на нее всем своим весом. Она яростно сопротивлялась, но ей мешали кандалы, и у нее не хватало сил столкнуть с себя подонка. Он потянулся к ней слюнявыми губами.

– Может, поцелуемся?

Бесс в последний миг увернулась и глубоко вонзила зубы в его шишковатый нос. Бэггис закричал и сел, из раны полилась кровь. Он нечленораздельно выругался и, размахнувшись, с силой ударил Бесс в правую щеку. Она услышала, как хрустнула челюсть.

– Кусаться вздумала, чертовка? Лежи тихо, а то я тебе все зубы повыбью!

У Бесс от удара все еще шла кругом голова, но она вскоре поняла, что Бэггис шарит у нее под юбками. Теперь кандалы мешали ему. Она корчилась и билась, уже не думая, просто сопротивляясь. Тюремщик выругался и второй раз ударил ее по лицу. Бесс закричала, когда шлепок пришелся по тому же месту, что и первый. От боли она не могла шевельнуться, пока не почувствовала, что мужчина добился своего. Хрюкая, словно боров, он двигался, проталкивая себя внутрь Бесс. Ее тело пронзила совсем другая боль, острее той, что мучила лицо, сильнее и куда невыносимее. Девушка взглянула вверх и увидела ухмыляющееся лицо насильника, ставшее еще отвратительнее из-за скотской похоти. В этот миг облака в ночном небе расступились, открыв луну. Ее серебряные лучи упали сквозь высокое тюремное окно, прошли между железными прутьями и озарили тьму. Бесс почувствовала, как ее заливает свет. Полная луна. Время пришло. Ей нужно было решать. Бэггис вонзался в нее, роняя ей на лицо слюну. Бесс подумала о Гидеоне и о том, что видела в лесу. Потом вспомнила, как он говорил об освобождении от боли и смерти. Вспомнила слова матери: «Выживи! Продолжай жить». И решилась. Она попыталась произнести заклинания, которым учил ее Гидеон, но рот больше не слушался. Закашлявшись кровью, Бесс попробовала снова. Каждое слово с болью вырывалось из ее горла.

– Fleare dust achmilanee… achmilaneema… Eniht si eht modgnik,

 – она выплюнула зуб и продолжила с новой силой: – Eniht si eht modgnik, Господин. Fleare dust achmilanee, dewollah eb yht eman! Fleare dust achmilaneema… Rewop dna eht yrolg! Fleare dust achmilaneema!

Насильник был слишком поглощен своим удовольствием, чтобы обратить внимание на странные слова, которые Бесс повторяла нараспев все громче и громче, с большей и большей силой. Она произнесла заклинание трижды, как учил Гидеон, с ужасом ожидая, что облака в любой миг могут лишить ее лунных лучей. Но этого не случилось. Произнеся последний слог заклинания, она стала ждать. Ничего не происходило. Ничего, что могло бы прервать безжалостное осквернение ее тела. Ничего, что заглушило бы омерзительные звуки, которые издавал пьяный тюремщик. Что, все это было блажью? Она в самом деле должна была покориться этому ужасу, а потом претерпеть пытку сожжения заживо? Бесс закрыла глаза и сложила еще одно слово. Все дыхание, что было у нее в груди, она вложила в то, чтобы выкрикнуть его.

– Гидеон!!!

В комнате внезапно воцарилась странная тишина. Даже Бэггис остановился. Где-то вдалеке Бесс услышала тонкий свист, который нарастал и креп, пока не превратился в оглушительный рев. Мягкий свет луны сменился ослепительным сиянием. Тюремщик в страхе посмотрел по сторонам, потом опять взглянул на Бесс. Закричав от ужаса, он рванулся прочь от нее и повалился назад, спеша освободиться.

– Ведьма! – вопил он. – Ведьма!

Стоило грязному негодяю убраться с дороги, пульсирующий свет окутал Бесс. Теперь шум стал устрашающим, он походил на боевой клич тысяч полков или на рев сотен дерущихся драконов. Рот Бэггиса распахнулся от крика, которого не было слышно за какофонией. Бесс ощутила, как в ее тело хлынула сила. Она смыла боль, уняла кровь и срастила сломанные кости. Бесс встала, чувствуя себя невесомой и свободной – цепи кандалов лопнули. Теперь она поняла. Она поняла, какой восторг несет эта сила. Как она прекрасна. Как великолепна. Осознала ее чувственную радость. Все существо Бесс сияло и светилось этой силой. Она взглянула на сжавшегося в углу камеры человека. Как быстро все переменилось. На этот раз руку занесла Бесс. Бэггис закрыл голову руками и заскулил. Девушка хотела опробовать свою силу, отомстить, впервые в жизни понять, каково это, когда у тебя власть. Она знала, что может раздавить его, как муравья, если пожелает. Бесс начала подниматься, возносясь к окну.