Дочери лорда Окбурна

Лора любила весело глядеть на жизнь. Грусть была не в ее характере и в очень редких случаях она пессимистически смотрела на жизнь. Эти неприятные предсказания казались ей «бессмыслицей».

Дженни, обратившись к леди Окбурн, в сжатом виде передала ей всю историю Клариссы от начала до конца. Леди Окбурн была очень растрогана и признала, что никогда не слыхала ничего более поразительного, чем это исчезновение человека без следа. В ходе своего рассказа Дженни намекнула на свой сон о Клариссе. Лора, усыпляя маленького бэби, смеясь над ним, прервала ее.

– Сны! Дженни, слушая тебя, можно принять тебя за старую кормилицу! Дженни, как можешь ты еще думать об этой глупости и говорить о пей, я право этого не понимаю! Смотри, леди Окбурн удивлена и она совершенно права.

– Как бы то ни было, мы не имели никаких известий от Клариссы со времени этого сна, – ответила Дженни тихо, но твердым голосом, который выдавал ее внутреннее волнение. – Когда Кларисса будет среди нас целая и невредимая, тогда только я забуду этот сон!

Лора с презрением пожала плечами и отвернулась от нее. – Мне надо надеть шляпу, – сказала она графине, – ваши слуги подумают, что я не выеду; я приказала не выпрягать лошадей.

Дженни заметила удивление графини, и немедленно после ухода Лоры, поспешила объяснить ей насмешку сестры.

– Леди Окбурн, – сказала она, – в моей жизни я видела три или четыре необыкновенных сна, которые самым странным образом, чтобы не сказать более, совпадали с последовавшими обстоятельствами. Я не суеверна, я, мне кажется, далека от этого, но невозможно, чтобы эти сны произвели на меня такое глубокое и продолжительное впечатление, если бы не имели в основании своем чего-то серьезного, непонятного.

– И один из этих снов относится к Клариссе?

– Да, она тогда еще не была леди Клариссой. О, какой ужасный сон! Я ее видела мертвою! И с этого дня я ни на минуту не забываю о ней. Образ ее все упорнее и упорнее внедряется в моем воображении, ибо сон этот совпадает с продолжительным отсутствием Клариссы, – я не могу забыть его.

– Что же это было такое? – Спросила леди Окбурн.

– Я предпочитаю не говорить об этом, – ответила Дженни. – Я иногда думаю, что расскажи я этот сон Лоре, она бы не так насмехалась.

– Вы, значит, не рассказали ей о нем?

– Нет… ей менее, чем кому бы то ни было.

– Но почему в особенности не ей, леди Дженни?

– Ну, потому… но когда я говорю об этом, мне кажется, я схожу с ума, как же подействует это на вас? – Потому что особенно странно и чего я не могу объяснить в этом сне, Карлтон, муж Лоры, играл нехорошую роль в этом сне. Позвольте мне не говорить вам подробностей, но мне снилось, что Кларисса умерла. Да, я видела ее мертвою, обвинявшею в своей смерти Карлтона.

Графиня очень мало верила в привидения, и смотрела на Дженни с большим удивлением, не говоря ни слова; но ужас, который та испытывала, ее взволнованный голос и торжественность ее тона произвели на нее сильное впечатление, и она вся дрожала. – Он не был еще мужем Лоры в это время, но он лечил моего отца, и я видела его каждый день у нас в доме. Вероятно, эта-то, привычка видеть его постоянно у нас, сделала его участником моего сна и я допускаю, что это простое стечение обстоятельств, вполне случайное. Но вопреки всему, вопреки самой себе, вопреки уму моему и рассудку, я не могу представить себе мистера Карлтона иначе; с того времени он постоянно внушает мне чувство ужаса.

Я не ожидаю, леди Окбурн, что вы меня извините или поймете, потому что сама чувствую, что я не права.

– Но разве мистер Карлтон знал вашу сестру Клариссу? – Спросила графиня, очень заинтересовавшись.

– Конечно, нет. И вот почему я нахожусь в разладе со своим умом и здравым смыслом, хотя и не могу освободиться от этого чувства ужаса. Я однажды сказала Лоре, что Карлтон играет неприятную роль в моем сне и, что я не могу без ужаса думать о нем; но она, вероятно, забыла об этом. Это было перед вашим замужеством. Вам понятно, что из-за мистера Карлтона и из-за насмешек Лоры над снами вообще, я никогда не упоминала о нем Лоре, и если я заговорила один раз, так только для того, чтобы сказать ей, почему отсутствие известий от Клариссы так беспокоит меня и почему я писала ей эти письма, которые остались без ответа.

– Не хотите ли вы рассказать мне этот сон? – Спросила графиня. – Я, признаюсь вам, не из тех, которые признают сны за предостережения, и я скорее склонна смеяться над ними, так же как и леди Лора; но мне было бы чрезвычайно интересно услышать этот сон.

Дженни покачала головой.

– Я его никогда никому не рассказывала. Простите меня, леди Окбурн, что я отказываю вам, но это было бы для меня истинной пыткой; кроме того, мне кажется, это было бы нечестно по отношению к мистеру Карлтону.

Леди Окбурн не могла удержаться от улыбки, и Дженни это заметила.