Дочери лорда Окбурна

Результатом разговора было удаление доктора Джемса, обеспокоившее сиделку и Дженни. Если прошедшая ночь и не имела еще дурных последствий для леди Окбурн, она все-таки не настолько еще поправилась, чтобы обойтись без помощи доктора, – она сама признавала это. Но она лично не знала другого доктора в Лондоне, сказала она Дженни, а с другой стороны она неохотно воспользуется услугами чужого врача. Они вместе искали возможность решения этой дилеммы, когда вошла Юдио.

– Ах, миледи, – воскликнула она с живостью, если бы графиня хотела обратиться к г-ну Стефену Грею! Он так надежен, такой знающий доктор! Невозможно, чтобы он не понравился.

И, рассказывая о своей недавней встрече, она передала Дженни карточку доктора, которую та передала графине.

– Позвольте, мне послать за ним, леди Окбурн, – сказала Дженни, – Мне кажется, что вам необходимо иметь около себя доктора и я согласна с Юдио, что Вы наверное будете довольны доктором Греем.

Леди Окбурн согласилась. Стефен Грей, который знал и даже лечил капитана Шеснея, не был чужд этому дому; за ним послали. Так возникла дружба между Греем и леди Окбурн; впоследствии она привела к важным обстоятельствам.

По странному совпадению, вдовствующая графиня Окбурн отдала Богу душу, через день после смерти графа. Она была больна в течение двух недель, хотя ее болезнь не внушала опасения немедленной катастрофы. Однако, как только она узнала о смерти своего племянника, она вдруг почувствовала себя плохо и умерла в три часа пополудни.

Леди Дженни, узнав о ее болезни, поспешила отправиться к ней в Кенсингтон и нашла ее еще в живых, но уже без сознания и не в состоянии говорить.

Один из обычных посетителей дома сделал страшно оскорбительное, неприличное замечание, что весьма естественно тетке и племяннику умереть вместе, чтобы на том свете так же ссориться, как они ссорились при жизни.

Решено было, что похороны будут в одно время и в одном месте, на одном из больших лондонских кладбищ. Окбурны имели свой склеп в Шесней Локсе, но старый моряк непременно приказал сделать свои похороны по возможности менее роскошными.

Перенесение тела его в Шесней Локс причинило бы слишком много неудобств, – но зачем, он также спокойно будет почивать во всяком другом месте, – говорил он спокойно, – итак, пусть его кладут в землю самым скромным образом, на ближайшем клабдище!

Душеприказчики вдовствовавшей графини сочли нужным принять эту простоту и в отношении ее похорон. Таким образом решили похоронить их вместе.

Дженни и Лора оставили Лондон, только когда все было кончено. Они хотели остаться в доме в Портленд-Пласе, пока там оставалось тело их отца. Но теперь, когда они помирились с его вдовой, не было необходимости спешить с отъездом.

Лора, увлекающаяся во всех поступках своих, почувствовала к графине сильную привязанность. Она объявила Дженни, что никогда еще не встречала женщины более достойной, а мне, прибавила она наивно, будет очень удобно останавливаться у нее, будучи в Лондоне. Дженни, со своей стороны, хотя ею руководили, не материальные интересы, охотно признала, что графиня с каждым днем более выигрывает в ее глазах.

«Она исполнила свою обязанность в отношении Люси, – сказала ей наедине мисс Сноф, – и никогда мать более не беспокоилась о здоровье своего дитяти, чем это делала она. В первую минуту я решила не оставаться здесь больше, но когда увидела ее доброту, ее милые ласки, которыми она дарила всех нас, я решила, что глупо было бы с моей стороны уехать. Она бы сама всецело занялась воспитанием Люси, но этому помешал граф. Я не удивлюсь, если она теперь захочет исполнить свое намерение».

Сестры занялись своими траурными костюмами. Костюм Дженни был приличный, подходящий для леди, хотя скромный. Лора, наоборот, не могла найти ничего достаточно шикарного. Сестра ее решилась сделать ей несколько замечаний по поводу расходов, но ей ответили только пожиманием плеч.

– Я уверена, что отец не забыл меня, – сказала Лора, – мне кажется, я вправе тратить то, что принадлежит мне! – И, обратившись к графине, она прибавила, – не правда ли, ведь отец, наверное, оставил мне часть своего состояния?

Вопрос был очень странен. Быть может, Лора, предлагая его, не была уверена, что желание ее исполнено? Однако леди Окбурн не могла сказать ей ничего положительного. Ей было неизвестно содержание завещания ее мужа; кажется, он сделал какое-то завещание несколько дней тому назад, потому что незадолго до рождения ее сына, он выразил ей желание устроить свои дела, сообразуясь с новыми осложнениями их семейной жизни, но содержание завещания ей неизвестно.

– О, я уверена, что все будет хорошо, – заметила Лора со своей обычной необдуманностью. И она купила самые дорогие принадлежности туалета, соответствовавшие ее вкусу.

– Хотите быть крестной матерью маленького бэби, леди Дженни, когда придет для этого время? – Умоляла леди Окбурн, и прибавила после некоторого размышления: – он вам так же близок, как и мне.