Дочери лорда Окбурна

– О, да, с удовольствием, – ответила Дженни. Это слабое, маленькое создание, казалось оставлено ей отцом, как последнее звено, привязывавшее ее к жизни.

– И, если вы позволите мне выразить это желание, не хотите ли назвать его Франциском.

– Франциск, конечно; непременно Франциск. Графы Окбурны всегда назывались Джонами, но я не знаю, почему это должно быть правилом, от которого мы не можем отступить. Мы дадим ему имя Франциск – Джон, но его всегда будут называть Франциском.

В промежутке между смертью и похоронами, Дженни попросила экипаж у графини (только год тому назад бывший ее) и отправилась в Глочестер-Террасу. Хотя она была уверена, что мистрис Вест предупредила бы ее, если бы она получила какие-нибудь известия от Клариссы, однако она не могла уехать из Лондона, не наведавшись сама. Здесь ее ожидала новая неприятность: мистрис Вест со своими детьми находилась на берегу моря.

Когда Дженни, узнав эту новость, в нерешительности стояла в дверях, в дверь одной из комнат нижнего этажа просунул голову какой-то джентльмен, вероятно, удивившись появлению постороннего человека и, любопытствуя знать, о ком идет речь.

Это был человек довольно странного вида: маленький, толстый, с красным лицом и взъерошенными волосами.

– Моя хозяйка не вернется раньше десяти недель, сударыня, – сказал слуга. – Она уехала из Лондона только десять дней тому назад и… но вот мой барин… быть может, он даст вам более точные известия.

Мистер Вест подошел к Дженни. Его жены, мистрис Вест не было в Лондоне, сказал он, но вероятно он сумеет вместо нее дать необходимые объяснения или передать ей письмо, ибо должен присоединиться к семейству завтра же в Ремсгет.

Дженни вошла в салон, думая, что г. Вест столько же знает о Клариссе, как и его жена, она объяснила ему цель своего визита, сказала, что она была уже пятнадцать месяцев тому назад у нее с этой же целью.

– О, да, да, – сказал мистер Вест, – я припоминаю, что моя жена говорила мне об этом обстоятельстве… Леди Дженни Шесней, полагаю, – сказал он, поклонившись. – К сожалению, я не могу сообщить вам никаких известий от мисс Бошан; мы ничего о ней не слыхали. Несколько дней перед отъездом из Лондона моя жена еще говорила о ней, и так хотела узнать, увенчались ли успехом труды ее друзей, разыскивающих ее.

Дженни глубоко вздохнула, хотя и ожидала такого ответа.

– Нет, – сказала она тихим голосом, – мы ее не нашли, мы ничего не слыхали о ней.

– Это в самом деле чрезвычайно удивительно! – Воскликнул мистер Вест.

– Более чем удивительно, – сказала Дженни, – это очень тревожит нас. До последнего времени мы лелеяли надежду, что она находится где-нибудь за границей, в каком-нибудь семействе, но теперь мы совсем в отчаянии. Благодарю вас, – сказала она уходя, передавая ему свою карточку, – вот мой адрес в провинции; если случайно, хотя в этом мало вероятности, мистрис Вест услышит что-нибудь о моей сестре (я рассчитываю на нее), могу я надеяться, что она тогда известит меня в нескольких словах?

– Вы можете быть уверены, что она всегда готова это сделать, – сказал мистер Вест добродушно. – Я был бы очень рад сообщить вам теперь же самые лучшие известия.

Он проводил ее до кареты и помог сесть. Дженни была в отчаянии, хотя она не очень надеялась на результаты своего визита, потому что уверенность, что Кларисса умерла, сильно укоренилась в ее воображении в последнее время; и эта мысль в настоящую минуту казалась ей как нельзя более верною. Мистрис Вест, со времени первого посещения Дженни, узнала некоторые подробности о мисс Бошан, которые она поспешила бы передать ей, если бы она в это время была дома, хотя не считала их достаточно серьезными, чтобы писать об этом. Быть может также, она воздержалась от этого из боязни повредить делу. Мистер Вест, со своей стороны, тоже знал эти подробности, но полагая, что Дженни все это давно знала, не находил нужным говорить ей об этом. Наконец, подробности эти не были важны и ничего бы не разъяснили в тайне, окружающей это дело.

Глава VI

Неожиданный визит

Леди Окбурн полулежала в кресле перед камином. Она теперь вставала на несколько часов каждый день, хотя сиделка, по своим устарелым понятиям, и утверждала, что это «слишком рано».

С нею была Лора, с ребенком на коленях, что было большим снисхождением с ее стороны, ибо она не любила заниматься с маленькими детьми, с которыми такая возня.

– Ах, я была бы так счастлива, если бы жил мой ребенок! – Сказала она леди Окбурн. – Это была самая прелестная из девочек, которых мне когда-нибудь приходилось видеть. Но я бы не кормила ее сама, знаете; я не могла бы покориться этой необходимости; я не понимаю, как вы могли принять на себя такую обязанность! Вы не будете в состоянии ее исполнить.

Леди Окбурн улыбнулась: она и Лора были совершенно противоположных характеров.

– Сколько времени жил ваш ребенок? – Спросила она.