Дочери лорда Окбурна

– Да, – сказала она, – я понимаю, насколько это все должно показаться вам смешным! Оно так и есть, и я была бы очень счастлива, если бы могла освободиться от всех предубеждений против мистера Карлтона, которые просто смешны; я в глубине души чувствую, как они неправдоподобны и однако…

Разговор прервал маленький английский пэр, лежавший в своей колыбели. Он начал кричать изо всей силы, Дженни поспешила взять его и передать графине.

В это время Лора в карете графини катила по Лондону, направляясь в самую многолюдную, но далеко не модную часть города. Она хотела нанести неожиданный визит отцу своего мужа, доктору Карлтону.

В уединенном, но многолюдном переулке, в котором самым причудливым образом уживались богатство с бедностью, хорошее и дурное, труд с ленью, находился дом г-на Карлтона.

Карета остановилась перед небольшим, но довольно приличным домом; вымощенная дорожка вела к двери, на которой висела медная дощечка с надписью: «Доктор Карлтон», а над нею большой фонарь с желтыми и красными стеклами.

Лора вышла из экипажа и позвонила. Слуга сейчас же отворил.

– Могу я видеть мистера Карлтона?

– Теперь нет, сударыня; в этот час мой барин не принимает своих клиентов. Он сию минуту должен выехать, чтобы делать визиты в городе.

И слуга указал Лоре на маленький экипаж, стоявший у дверей, которого она раньше не заметила.

Ответ не поправился Лоре, и она повелительным тоном сказала: «Ваш барин дома ли»?

– Да, сударыня, но я не могу впустить вас. Он теперь должен уходить и нс может опоздать.

Лора, все еще стоя в дверях, быстро повернула голову, услышав шум шагов; из соседней двери вышел старик, очень худой, приблизительно лет шестидесяти.

Она приблизилась к нему:

– Господин Карлтон, я полагаю?

Это был лишний вопрос, потому что в этом человеке с его невысокой, стройной фигурой, гордой осанкой, правильными чертами и бесстрастным выражением лица она узнала своего мужа, который, несомненно, был бы таков, если бы над головой его прошло тридцать лет.

В сухом тоне, в решительных движениях старика, когда он обернулся к ней, чтобы ответить, она опять узнала этот тон, и все эти манеры, которые знала так хорошо.

– Я мистер Карлтон, что вам угодно?

– Я хотела видеть вас, сударь. Я с другого конца Лондона.

Мистер Карлтон бросил взгляд на карету Лоры; он увидел графский герб и блестящую ливрею (потому что слуги еще не носили траура), но откровенно говоря, он не особенно сильно уважал графов и смотрел на лакеев и экипажи, как на необходимые принадлежности приличной жизни, если только можно себе позволить эти издержки.

– Я очень жалею, – сказал он, – что вы приехали как раз в это время, молодая леди; но я не могу принимать у себя больных после трех часов; а три часа пробило две минуты тому назад; вы, вероятно, слышали внизу. Если я раз отступлю от моего правила, не будет причины не отступать от него всегда. Если вы можете придти завтра в…

– Я совсем не больна, – прервала его Лора.

– Не больны? Тогда кто же вы?

– Я жена вашего сына, сударь: леди Лора Карлтон.

Мистер Карлтон не выразил никакого удивления. Он равнодушно смотрел на Лору в продолжение одной или двух минут. Потом вежливо предложил ей руку и просил ее войти. В том, в чем он отказал бы клиентке за какую бы то ни было цену, он уступил своей снохе.

Он ввел ее в комнату нижнего этажа, которая, казалось, служила ему столовой; комната эта имела мрачный вид, с тяжелыми бархатными красными занавесами и с такою же мрачной мебелью. Слуга собирал «со стола остатки обеда, но хозяин остановил его:

– Накрывай, Джервасий.

– Только не для меня, – сказала Лора, садясь, – я сейчас ничего не хочу.

Джервасий ушел с подносом.

Тогда Карлтон, обратившись к Лоре, без малейшего следа волнения, любопытства или какого бы-то ни было, чувства, сказал:- Итак, вы та молодая леди, на которой женился мой сын? Очень хорошо! Желаю вам здоровья и счастья.

– Вы очень любезны, – сказала Лора, возненавидевшая его без причины.

Она хорошо знала, какой поддержкой была бы для нее и для ее мужа часть тех доходов старика, которые он копил, и она злилась на него за ту скупость, которая не давала ему помогать сыну. Однако она навестила его, чтобы посмотреть, не удастся ли приручить и смягчить его. Но она, по его спокойным и холодным глазам, по его решительным движениям, видела, что напрасно теряет труд и время. Тогда она из гордости стала презирать его, как она презирала каждого, не исполнявшего ее воли.

– Я в Лондоне только на несколько дней, мистер Карлтон, я считала обязанностью быть у вас и познакомиться с вами перед моим отъездом. Я не знала, приятно ли будет вам мое посещение, или нет…

– Но мне очень приятно видеть вас у себя. Разве Луи с вами в Лондоне?

– Разве он не приехал бы со мною, если бы он был здесь? Меня вызвали в Лондон но очень грустной причине, – продолжала она тихим голосом, – Мой отец умирал, а я не могла явиться вовремя, чтобы застать его еще в живых.

– Ваш отец? Извините меня, но я забыл его фамилию.,

– Граф Окбурн, – ответила Лора свысока, оскорбленная недостатком его памяти, которому она не верила.