Дочери лорда Окбурна

Дженни в сопровождении своей верной Юдио отправилась послеобеденным поездом по Гран-Венокской железной дороге. Когда они вошли в пассажирскую комнату, знакомый нам омнибус, связывавший два этих города, управляемый более вежливым, чем прежде, кучером, снабженный новыми рессорами и другими принадлежностями остановился на своем обычном месте и ожидал пассажиров следующего поезда. Если бы леди Дженни и Юдио повернули голову в ту сторону, они бы могли увидеть чрезвычайно толстую особу, нашу старую знакомую мистрис Пеперфли, которая, сделав все необходимое в Большом Веноке, Собиралась домой.

Мистрис Пеперфли угостила себя прекрасным обедом, орошенным большим количество пива, от которого у нее всегда тяжелела голова. Она сидела одна в углу омнибуса, моргая глазами и качая отуманенною головой, которую очень клонило ко сну, ее разбудил маленький шум.

Кто-то, прибывший с поездом, вошел в омнибус и сел около нее. Это была женщина с резкими чертами лица, почтенного вида, в трауре. С нею был маленький мальчик и незначительное количество багажа.

Мальчику, казалось, было не больше десяти лет. Его белое лицо, волосы льняного цвета придавали ему болезненный, слабый вид. Мистрис Пеперфли, известный знаток этого дела, сразу поняла – узнала, что он не совсем здоров. Но еще более нервный, подвижный, чем все слабые дети; он не переставал перебегать глазами от дверей к окну омнибуса, – каждый раз его внимание было привлечено чем-нибудь.

– Ах, мама, мама! Видишь ли ты там! – Закричало дитя, заметив двух солдат, шедших со станции.

– Тебе, кажется, очень хочется туда! Никогда не видала я такого ребенка! Красный мундир выводит его из себя.

– Я видела детей, которых военный мундир доводил чуть ли не до сумасшествия, – сказала тетушка Пеперфли без стеснения.

– Этот ребенок именно таков, – ответила вдова. – Он охотнее будет смотреть весь день на солдат, чем на волшебный фонарь.

Омнибус, напрасно прождав некоторое время прибытия новых пассажиров, отправился в путь.

Маленький мальчик, вероятно, не нашел на пути ничего более, достойного его внимания; он лег к матери на колени и скоро заснул.

Мистрис Пеперфли намеревалась сделать то же; незнакомка задала ей вопрос.

– Не знаете ли вы даму, живущую в этой местности, по имени Крав?

– Крав?… – Мистрис Пеперфли сделала движение и открыла полузаснувшие глаза.

– Мне нужен адрес одной дамы по имени Крав, живущей в Венок-Сюде, знаете ли вы ее?

– Нет, сударыня, – ответила тетушка Пеперфли, вспомнив один известный неприятный эпизод из своей Жизни, – я никогда не знала дамы с таким именем, кроме одной и то только в продолжение двух или трех дней.

Это было лет восемь назад, или даже больше, потому что она оставила этот мир самым странным образом…

Вдова ответила не сразу; в ней, казалось дыхание остановилось. «Что вы хотели сказать? Каким образом? – Спросила вдова.

– Она была больна, сударыня, я сама была сиделкой около нее; она стала очень быстро поправляться, как вдруг случилось одно несчастное обстоятельство, ключ к которому не найден до сих пор, в результате чего она сошла в могилу и теперь покоится на кладбище св. Марка.

– Разве она покончила с собой? – Вскричала взволнованно вдова.

– Нет, совсем не то, – ответила, качая головой, мистрис Пеперфли. – Ей дали злое лекарство; я сама дала ей пить его, и я не понимала, что даю ей выпить смерть. Ах, почему она не откусила мне раньше пальцы своими зубами!..

Незнакомка помутившимися глазами смотрела на тетушку Пеперфли, как бы не понимая или не веря ее рассказу.

– Где это случилось? – Сказала она наконец. – Разве она все оставалась в меблированных комнатах в Венок-Сюде?

– Да, на Дворцовой улице. Она приехала туда неожиданно, никого не зная, никому не известная, как прилетает иногда птица из другой страны. Она наняла помещение у вдовы Гульд на Дворцовой улице, она заболела в эту же ночь и меня позвали в качестве сиделки.

– И она умерла? – Спросила незнакомка, как будто не веря этому рассказу.

– Она с того времени почивает в уголке кладбища св. Марка. Она умерла в ночь следующего понедельника. Она была убита не иначе, – прибавила тетушка Пеперфли.

Незнакомка переменила положение заснувшего ребенка и приблизилась к сиделке. «Расскажите мне, пожалуйста, подробности», – сказала она.

– О, это несложно! Доктор прислал лекарство; он послал одно лекарство в субботу ночью, а другое в воскресенье ночью. Она так волновалась, бедная женщина, хотя очень хорошо поправлялась; но она была молода и хотела говорить и смеяться, а доктора этого не позволяли. Не скажу, чтобы это не было вредно. Хорошо. В ночь на понедельник, доктор нашел нужным дать ей еще одну успокоительную микстуру; я ей дала выпить ее. Оказалось, что это был яд; бедная невинная душа умерла сейчас после приема этого лекарства. Я чуть сама не последовала за нею в гроб, до того я испугалась.

– Яд!

– Микстура была отравлена и это убило ее.

– Но каким образом доктор мог прислать отравленную микстуру? – Спросила незнакомка взволнованным голосом.